Апрельское озеро - [13]

– Кто сказал, что я хочу с ней спать?

– Посмотрим, как ты запоёшь, когда твой отец потребует внука.

От Александра в ответ последовал лишь едкий смешок. Но в глубине души он понимал, что друг был прав. Осушив до дна очередной бокал с вином, он поднялся с места и молча направился на второй этаж. Луис, проследовав за ним, успел преградить ему собой дорогу перед лестницей.

– Не причиняй ей вреда, – прошептал он так, чтобы лишь Алекс мог его слышать. – Она совсем ещё ребёнок, и ничего не понимает. Она ни в чём не виновата перед тобой.

– По-моему ты опоздал, защитник...

– Не вымещай на ней свою обиду, Ривз.

– Она теперь не твоя забота, парень, – зло прошипел Алекс, пихнув Луиса в плечо. – Спокойной ночи.

Александр даже не обратил внимания на то, каким гневным взглядом одарил его новоявленный шурин. Проигнорировав и пристальные взгляды остальных джентльменов, он поднялся наверх, прошёл по коридору до нужной двери и, даже не постучавшись, вошёл в комнату.

На столике рядом с расправленной постелью стоял канделябр, вмещающий в себя три свечи, и их света хватило, чтобы Алекс смог разглядеть в полутьме комнаты Элисон. Девушка, одетая в простую шемизу, стояла возле кровати, беспокойно глядя на мужа. Каштановые волосы были перекинуты на её голые плечи, расчёсаны, и довольно прелестно обрамляли её бледное личико. На мгновение Алексу показалось, что он залюбовался этим милым, маленьким ангелом, но сразу же взял себя в руки.

Они стояли друг напротив друга: Элисон, скромно опустив глаза, и Александр, разглядывающий её с ног до головы. Кэллис был прав, девчонка в самом деле прелестна, так почему бы не получить то, что по приобретённому праву теперь принадлежит ему? Алекс стал снимать с себя пиджак, за ним на пол упала и рубашка. Ему понравилось то, как Элисон вдруг посмотрела на него, раздетого по пояс. Она-то точно никогда в жизни не видела полностью обнажённого мужчину, судя по её растерянному виду. Раззадоренный её покорным бездействием, он абсолютно невозмутимо подошёл к Элисон, обнял, прижимая широкие ладони к её талии, и, наклонившись, прижался губами к её шее. Как он и ожидал – её реакцию составляли лишь мелкая дрожь да обычный, девичий вздох. Её тело одеревенело, девушка почти не двигалась; Алекс вдохнул её запах, затем провёл языком по нежной, похолодевшей коже.

Пусть она была ещё ребёнком, пусть не была виновата в поступках своего брата и пусть, Алекс не мог врать самому себе, запах её был великолепен, только это ничего изменить не могло. Они друг другу совсем чужие люди, и у них никогда не будет идеальных супружеских отношений. Но Алекс решил не упускать преставившийся ему шанс; возможно, совсем ещё нескоро, он удостоит жену большим вниманием, а заодно научит доставлять и ему удовольствие самыми разными способами. Но сейчас она была холодна, как лёд, словно находилась не в этой комнате, не со своим мужем.

Элисон же готова была разрыдаться от отчаяния, так мерзко она никогда себя не чувствовала. Сначала тот поцелуй в часовне, который ей совершенно не понравился, теперь его ужасные, дерзкие объятия! Стыд, смущение и непонимание – всё смешалось в ней, не давало прийти в себя и оказать хоть какое-то сопротивление. Горячий язык, скользящий по её шее и его дыхание уже опротивели ей. А длинные руки, которыми он касался её спины и ягодиц, казались ей змеями, готовящимися вот-вот опутать её и придушить. И Элисон возненавидела его за подобные вольности.

Когда Алекс попытался стянуть с неё шемизу, её покорности и терпению пришёл конец. Девушка дёрнулась, попыталась изловчиться и вырваться из его хватки, но, встретив такое же наглое сопротивление, решилась его ударить, и эта пощёчина заставила мужчину отпустить Элисон.

– Женщины меня часто били подобным образом, – хрипло произнёс Алекс. – Но потом сразу же кидались ко мне в объятия.

– Значит, они были настоящими дурами! – выкрикнула Элисон, отступив на шаг назад. – А я не стану так делать!

– Ты хоть понимаешь, что я могу взять тебя силой? – теперь и он был разгневан; похожий на готовящегося к атаке льва, Алекс стоял перед ней, сжав пальцы в кулаки. Тогда, в тусклом свете канделябра, Элисон разглядела на его груди и торсе несколько давно уже заживших шрамов.

Глаза девушки расширились от ужаса, вдруг охватившего её: она и не думала, что придётся спать с ним против своей воли. И Алекс понял это. Он презрительно хмыкнул, затем подобрал с пола свою одежду, и, отойдя к двери, сказал:

– Я оставлю тебя в покое. Но только потому, что я знаю: ты сама придёшь ко мне! – он окинул беглым взглядом пустое ложе и снова посмотрел на жену. – Эта постель никогда не узнает твоей крови. Но я узнаю! Рано или поздно.

И он ушёл, громко хлопнув дверью. Элисон ещё какое-то время стояла рядом с кроватью, бездумно глядя куда-то вперёд, потом, дрожа, легла на постель. Всё закончилось, она победила, сохранив честь, но и теперь ей было страшно не меньше. Этой ночью она часто просыпалась, смотрела на запертую дверь своей комнаты, удовлетворяясь собственной безопасностью, затем ненадолго засыпала опять.

***

1 июля 1819

По дороге в Солсбери