Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке - [13]

В другом месте и перед другой, уже более консервативно настроенной аудиторией он обрушивался на правительство Никарагуа с откровенными угрозами наложить на эту страну «карантин», что, по существу, означало объявление войны суверенному государству. По его словам, «никарагуанцы не имеют права делать то, что делают». Мондейл, как и Рейган, не удосуживался привести хотя бы сколько–нибудь серьезные факты, подтверждающие вмешательство Никарагуа во внутренние дела центральноамериканских государств. На поверку выходило, что лично он даже увеличил бы число американских «советников» в Гондурасе и помощь сальвадорской военщине.

Ближневосточная политика президента Рейгана, по мнению Мондейла, вообще потерпела полный провал. Однако критиковал эту политику кандидат от демократической партии не за ее авантюризм, а за недостаточно активную поддержку Израиля вашингтонской администрацией. Оказывается, если верить Мондейлу, Рейган просто спасовал, выведя морских пехотинцев из Бейрута.

Гораздо прямолинейнее, откровеннее кандидат от демократов был в отношении интервенции США в Гренаде. На посту президента, по его словам, он сделал бы то же самое, да и вообще он не против использования силы в странах «третьего мира», если там–де создается угроза национальной безопасности США. Кому и как могла угрожать беззащитная Гренада? На сей вопрос он предпочитал не отвечать.

Наиболее прочный плацдарм, с которого Мондейл вел «огонь» по республиканскому кандидату, — замораживание ядерного оружия, сдерживание гонки вооружений. Результаты опросов общественного мнения записывали ему в плюс позицию по этим важнейшим вопросам предвыборной кампании. Но вот только всегда ли такой «огонь» достигал цели? Трудно, очень трудно было Мондейлу оправдываться, почему сам он, будучи в свое время вице–президентом, не выступал за решение этих проблем и почему именно при администрации Картера, куда он входил, началось нагнетание милитаристского психоза. Тогда, мол, спешил объяснить Мондейл, он оставлял за собой право на «частное мнение», расходившееся с президентским. Объяснение звучало совсем неубедительно.

От таких политических зигзагов голова у избирателя шла кругом. Все чаще поглядывал он в сторону другого кандидата, чьи заявления казались яснее и доходчивее. Или же просто отворачивался от обоих, вконец оглохнув от шумной предвыборной трескотни.

Около восьмисот ежедневных газет в своих редакционных статьях поддержали кандидатуру Рейгана, на стороне демократов не набралось и сотни. Крупные издатели, владельцы газетных концернов решили голосовать за республиканского кандидата. Они же позаботились и о том, чтобы их ставка была беспроигрышной.

ПОД СЕНЬЮ КАПИТОЛИЯ

Результаты выборов 1984 года в конгресс никого не удивили: демократы потеряли пятнадцать мест в палате представителей, а республиканцы — два места в сенате. Одним словом, никаких сенсаций, примерно тот же расклад предсказывали наиболее опытные политические обозреватели.

«Наутро после шумного ажиотажа национальных выборов наступает похмелье, — подвел итоги избирательной кампании старейшина американской журналистики Джеймс Рестон. — Проблемы, которые ранее игнорировались, остались все так же лежать на столе, как и поступающие счета для оплаты».

Свое отношение к выборам в конгресс по–своему выразил водитель грузовика из города Сент–Луиса (штат Миссури) Уолтер Рэй. «Законодатели ничего не сделали для меня, — заметил он. — Почему я должен что–то делать для них?» На сей раз Уолтер Рэй, голосовавший на предшествующих выборах за республиканцев, не стал голосовать вообще. Попытаемся понять почему.

* * *

С наступлением осени каждого четного года активность конгрессменов достигает своего апогея. Именно в эту пору их можно чаще увидеть в избирательных округах и штатах, на телеэкранах и страницах печати, на трибунах, а то и просто на улице, пожимающих руки случайным прохожим. Аппараты законодателей начинают работать на полную катушку, и отнюдь не из–за того, что спал наконец летний зной: в первый вторник ноября их ожидают новые выборы.

Осенью каждого четного года борьба идет за все 435 мест в палате представителей и чуть менее трети мест в сенате. Это не означает, однако, полного обновления состава конгресса, ибо обычно с насиженных мест никто уходить не хочет, и после выборов многие из них остаются за теми, кто уже оккупировал офисы на Капитолийском холме два, четыре, шесть лет назад. Чтобы удержаться, нужно лишь приложить некоторые усилия по дискредитации соперника из другой партии, пожать больше рук, выступить чаще по телевидению, отказаться от сна, но не от «паблисити». Этим и занимались кандидаты в конгресс, разъезжавшие по стране в погоне за голосами избирателей.

И республиканцам, и демократам приходилось довольно туго. Первым хвастаться было нечем — девятимиллионная армия безработных, застой во многих отраслях промышленности, выросший до астрономических цифр дефицит платежного баланса, скачущий заметный уровень инфляции. У демократов положение было менее уязвимо, но далеко не самое выигрышное, а преимущество больше психологическое: их предвыборная стратегия — критика всего, что делало в экономической области правительство республиканцев. Посему демократы в ходе предвыборной кампании выбросили лозунг «Все несправедливое — это республиканское!». Однако своей конкретной экономической программы, которая существенно отличалась бы от республиканской, у них не было.