Апостол зла - [116]

По спине Билла медленно поползли ледяные мурашки. Вейер сказал, что женщина, которая придет нынче утром, может быть, даст ответ на вопросы Билла о том, что случилось с Дэнни, и о том, что происходит с Лизл. Ребенок Кэрол должен был родиться в шестьдесят восьмом, значит, сейчас ему приблизительно…

…столько же, сколько Рафу.

Он сделал шаг назад, посмотрел на нее, потом на Вейера, потом снова перевел взгляд на Кэрол.

— Ты… она… мать Рафа?

— Кто такой Раф? — спросила Кэрол.

— По-моему, мы нашли вашего сына, миссис Трис, — объявил мистер Вейер.

— Джимми? — сказала она, впиваясь пальцами в руку Билла. — Вы нашли Джимми?

Джимми. Она назвала мальчика в честь своего покойного мужа, старого друга Билла, Джима Стивенса. Билл описал Рафа, и она медленно кивнула.

— Похоже, что это он.

Порывшись в сумочке, вытащила потрепанную фотографию и протянула Биллу. Колени его подогнулись, когда он взглянул на хрупкого, смуглого, симпатичного подростка, больше похожего на Сару, чем на Рафа.

— Это он, — хрипло шепнул Билл.

— Что он сделал? — тихо спросила Кэрол.

Билл едва мог стоять, не то что говорить. Все еще крепко держа в руках фото, он попятился и нашел, куда сесть. Раф — сын Кэрол? Но Вейер сказал, что Раф какой-то бессмертный злой дух, настоящее имя которого — Расалом.

— Пусть лучше мне кто-нибудь все объяснит, — попросил он.

Вейер закрыл дверь, оставив сиделку в спальне жены, и они вчетвером уселись в гостиной. Кэрол познакомили с Ренни. Билл заметил, что детектив озадачен не меньше его самого.

— Прошлой ночью я рассказал вам о Расаломе, — начал Вейер. — Он был убит — по крайней мере, тогда так казалось, — в сорок первом году, в местечке под названием Кип в Трансильванских Альпах.

— Кто его убил? — спросил Ренни. С точки зрения Билла, совершенно естественный вопрос, который и должен интересовать копа.

— Я, — сказал Вейер. — И тогда сила, которой я долго служил, отпустила меня, и я решил, что все наконец кончено. За последние несколько десятилетий мне удалось по кусочкам собрать воедино картину последующих событий. Получается, что в момент смерти Расалома доктор Родерик Хенли успешно вырастил здесь, в Нью-Йорке, свой собственный клон. По неизвестным причинам, может быть, из-за каких-то уникальных особенностей этого клона, Расалом получил возможность вселиться в тело младенца, который впоследствии стал Джеймсом Стивенсом.

Имя это, словно нож, пронзило Билла.

— Стало быть, это правда? — сказал Билл, глядя на Кэрол. — Вся эта болтовня, что Джим — клон, правда?

Кэрол кивнула.

— Да. Правда.

— Но Расалом не мог управлять телом клона, — продолжал Вейер. — Он мог использовать его как сосуд для хранения своей жизненной силы, и ничего больше. Он угодил в западню, оказавшись бессильным пленником тела Джима Стивенса — до тех пор, пока Джим не станет отцом ребенка. Когда это произошло, он, в самый момент зачатия, обрел новую жизнь.

— Вся эта болтовня об антихристе, — пробормотал Билл, вспоминая жуткую смерть Джима и преследование Кэрол, которое начали «избранные».

Кэрол беспомощно, почти извиняясь, пожала плечами.

— В сущности, я никогда не верила ничему, что говорила о моем ребенке тетушка Грейс и вместе с ней все эти жуткие люди. Поэтому и сбежала с Ионой в Арканзас, где родился Джимми. Первые несколько месяцев он был совершенно нормальным младенцем, но скоро я стала подозревать, что с ним происходит нечто странное, нечто… зловещее. Я объясняла эти подозрения всем тем кошмаром, который пережила, когда носила его, всеми чудовищными вещами, которые про него говорили, предрекая, что он будет антихристом, и прочее в том же духе. Но через какое-то время поняла — Джимми, без всяких сомнений, не нормальный ребенок. Физически он рос и развивался нормально, но умственно и морально не походил ни на одного ребенка в мире.

Она умолкла, и Билл заметил, что ее бьет дрожь.

— А именно? — уточнил он.

Неотрывно глядя в потолок, в угол, она коротко поведала о пятнадцати годах, прожитых рядом с ребенком, который в действительности никогда не был ребенком и никогда не нуждался в родителях.

— В конце концов, в пятнадцать лет он ушел от меня. После его ухода я раздала оставшийся капитал благотворительным заведениям — мне не нужны были эти деньги — и вернулась в Нью-Йорк. Встретила одного человека, мы поженились. Вот так я… устроилась. Мистер Вейер связался со мной несколько лет назад. Мы встретились и поговорили о Джимми. Не знаю, верю ли я, что Джимми — тот самый Расалом, о котором он толкует, но и не скажу, что не верю. Это объясняет многие ужасы, происходившие с момента его зачатия. — Она посмотрела на Ренни, потом на Билла. — А вам что он сделал?

Билл рассказал Кэрол о Саре и о том, что она сотворила с Дэнни пять лет назад, рассказал ей о Рафе и о том, как он исковеркал Лизл, и о том, что они сделали с Эвом.

— Только мистер Вейер не думает, что они были его настоящей мишенью, — заключил он. — Он полагает, что Раф, или кто бы он ни был, вредит мне. Может ли это быть?

Кэрол кивнула.

— Он ненавидит тебя.

Билл на миг потерял дар речи.

— Меня? Что ж я мог ему сделать?

— Ты едва не убил его.

Билл, замерев, слушал, а она говорила, напомнив ему о своей неудачной попытке соблазнить его тогда, в особняке Хенли, и о том, чем закончилась эта попытка, когда она чуть не выкинула ребенка, не зная, что носит его.