Апостол Павел - [83]
Заседание синедриона описано со всеми подробностями. Смог бы Лука так описать его, не будучи очевидцем? Возникает и еще один вопрос: мог ли командир римского гарнизона своей властью собрать синедрион? И как возможно, что Павел не узнал первосвященника, который председательствовал в синедрионе? И как согласился первосвященник на присутствие трибуна во время допроса задержанного? Есть немало сомнений, что не мешает всей этой сцене, начиная с диалогов, выглядеть вполне правдоподобно.
Слухи о произошедшем на заседании синедриона распространились мгновенно, подогревая гнев иудействующих. Сорок человек собрались на рассвете и поклялись предать смерти Павла, иудея-предателя. Они принесли клятву: «не есть и не пить, доколе не убьют Павла». Выработанная ими тактика была стара как мир: поймать Павла, увести в надежное место, а там убить. Однако заговорщики проявили достаточную изобретательность. Несколько человек из этих «защитников закона» обратились к синедриону, члены которого еще пребывали в растерянности после случившегося, с настойчивой просьбой потребовать у Клавдия Лисия снова привести заключенного на суд: ведь трибун доверил синедриону суд над отступником, а вызывающее поведение узника помешало собранию довести свою задачу до конца. Первосвященникам идея понравилась. Трибун не мог отказать привести узника снова на суд. Для иудействующих судьба Павла была предрешена.
Но они ошиблись. В этой истории, изобилующей неожиданными поворотами, появляется некий юноша, о котором мы вскользь упоминали лишь на первых страницах нашей книги: племянник Павла, проживающий в Иерусалиме. Каким же образом он узнал о заговоре? Точно известно лишь то, что ему удалось проникнуть в крепость и предупредить дядю. Павел отреагировал моментально. Он попросил одного из центурионов отвести юношу к трибуну, поскольку у племянника есть для военачальника важные сведения.
По тону заключенного центурион понял, что спорить не стоит, и проводил молодого человека к Лисию. Племянник разъяснил: «Иудеи согласились просить тебя, чтобы ты завтра вывел Павла пред синедрион, как будто они хотят точнее исследовать дело о нем. Но ты не слушай их; ибо его подстерегают более сорока человек из них, которые заклялись не есть и не пить, доколе не убьют его; и они теперь готовы, ожидая твоего распоряжения» (Деян 23:20–21).
Лисий оказался человеком действия. Сославшись на угрозу безопасности Римской империи, он решил перевезти Павла в Кесарию и отдать его в руки прокуратора Иудеи, которому принадлежала высшая судебная власть в провинции. Призвав двух центурионов, Лисий отдал им приказ: «Приготовьте мне воинов пеших двести, конных семьдесят и стрелков двести, чтобы с третьего часа ночи шли в Кесарию. Приготовьте также ослов, чтобы, посадив Павла, препроводить его к правителю Феликсу» (Деян 23:23–24).
Такой внушительный эскорт, в который трудно поверить, вероятно, объясняется тем, что при необходимости следовало рассеять сорок заговорщиков. Лисий написал письмо прокуратору Феликсу, в котором изложил обстоятельства дела. Он также выписал Павлу elogium — подорожный документ, который на пути в Кесарию следовало предъявлять представителю римских властей.
Ехал Павел всю ночь. На рассвете, когда была пройдена половина пути от Иерусалима до Кесарии, они сделали остановку в Антипатриде, еще одном городе, заложенном Иродом Великим. Тут Павел смог передохнуть несколько часов.
Поскольку опасность миновала, большую часть эскорта отправили обратно в Иерусалим, и до Кесарии апостола сопровождал лишь отряд всадников.
В IV веке до н. э. царь Сидона основал небольшой порт, вокруг которого образовалось поселение, названное Башней Страбона. В 63 году до н. э. Помпей даровал ему самостоятельность, а через семь лет император Август подарил его Ироду Великому, который начал там строительство, также великое. Был сооружен мол, прикрывавший портовую гавань глубиной в двадцать саженей, «просторнее Пирейского порта», где суда даже в самый сильный шторм находились в безопасности. Строительство города закончилось через двенадцать лет. Царский дворец был построен из белого мрамора. Ирод сделал город столицей своего царства и в честь кесаря Августа назвал его Кесария. Современников восхищал блеск столицы Ирода.
Когда Павел, по-прежнему в оковах, вступил в Кесарию, царский дворец был уже превращен в официальную резиденцию римских прокураторов Иудеи. Нынешнего прокуратора звали Антоний Феликс.
Вольноотпущенник императора Клавдия, брат того самого Палланта, который способствовал возвышению Агриппины и Нерона, Феликс описан Тацитом одной краской: «отличавшийся жестокостью и сластолюбием, раб на троне»[35]. Прокуратором Иудеи он стал в 53 году по протекции бывшего первосвященника Ионафана. Жестокость Феликса в отношении местного населения неоднократно становилась причиной серьезных волнений. Его единственным подвигом стал разгром невероятной «армии» зелотов, собранной в пустыне тем самым «иудеем из Египта», с которым Анания, по странному стечению обстоятельств, перепутал Павла. Этот «иудей из Египта» объявил себя чем-то вроде нового Иосии, который разрушит укрепления Иерусалима. Прокуратор убил четыреста его сторонников, еще двести взял в плен и тотчас продал в рабство. Другие бежали в пустыню со скоростью, достойной олимпийцев.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.