Апостол Германии Бонифаций, архиепископ Майнцский: просветитель, миссионер, мученик. Житие, переписка. Конец VII – начало VIII века - [23]
Бонифаций практиковал, как уже говорилось, массовые крещения, которым в лучшем случае предшествовало самое общее наставление в христианской вере. В этом смысле он полностью вписывается в ряд других христианских миссионеров, своих современников, а также последующих за ним, имевших дело с обращением в христианство целых народов.
Крещение гессенцев в основном было закончено к 724 году, и Бонифаций поручил дальнейшую просветительскую работу своим ученикам. «Его деятельность как христианского миссионера в строгом смысле этого слова, – отмечает Шифер, – достигла тем самым высшей точки своего развития, он устранил последний закрытый остров язычества в империи франков. <…> Но все-таки особое достижение Бонифация заключалось не столько в том, что он посеял это семя, сколько в том, что он его возрастил»[101]. Епископу-миссионеру и его последователям предстояла еще долгая и напряженная борьба за очищение церковной жизни от наслоений языческих обрядов и суеверий, за насаждение христианских начал и укрепление нравственности в народе, а также за установление канонического строя.
О своей деятельности в Тюрингии и Гессене Бонифаций сообщал в 724 и 726 годах папе Григорию II, прося при этом его советов и наставлений. К сожалению, от этой переписки сохранились только ответы папы.
Судя по ответу папы, первое письмо Бонифация, датируемое 724 годом, содержало сообщение о разногласиях с местным епископом – вероятнее всего, речь шла об убитом впоследствии во время одного из походов епископе Герольде Майнцском. Подобное столкновение ориентированного на Рим епископа-англосакса с представителем старой церковной организации было, скорее всего, неизбежным.
В ответ на это сообщение Григорий II пишет следующее: «А что касается того епископа, который доселе по причине некоторого упущения не проповедовал у этого народа Слово Божие, а теперь предъявляет свои права на эту область, как относящуюся к его епархии, то я направил патрицию Карлу, нашему великому сыну, отцовское послание, в котором советовал указать сему епископу подобающее ему место. Мы держимся того мнения, что он (Карл Мартелл. – Иг. Е.) укажет ему оставить его претензии. Сам же ты, удастся ли ему это или нет, не преставай проповедовать то, что потребно для спасения»[102].
Судя по всему, папское послание возымело должное действие, поскольку в ближайшее время уже ничего не было слышно о каких-либо трениях между Бонифацием и местными епископами.
Письмо 726 года, написанное папой Григорием II в ответ на послание святителя Бонифация, показывает, с какими проблемами должен был столкнуться епископ-миссионер при непосредственном осуществлении своей миссии, и в то же время являет собой замечательный образец пастырского послания, дошедшего до нас из глубины «темных веков», затрагивающего и разрешающего насущные вопросы пастырства и душепопечения.
Поскольку это письмо имеет большое церковно-историческое значение и в своем роде очень показательно, мы позволим себе привести из него достаточно обширную цитату.
«В этом послании ты присовокупил несколько вопросов, спрашивая, как поступает в тех или иных случаях наша Святая Апостольская Римская Церковь на практике и что содержит в учении. Это совершенно правильно, так как блаженный апостол Петр является началом и апостольства, и епископства.
Итак, в начале был предложен вопрос, в какой степени кровного родства можно заключать брачные союзы. Мы говорим на это, что, хотя правильнее было бы, чтобы родственники – поскольку они знают о своем родстве – не дерзали на заключение таких союзов, но так как нам больше нравится умеренность, чем строгость взыскания, особенно в отношении такого варварского народа, то должно допустить, чтобы они вступали в брак после четвертой степени родства.
Ежели ты далее предложишь вопрос, что должен делать супруг, в случае если его жена по причине болезни не может исполнять свой супружеский долг, то было бы хорошо, если бы он пребыл так и прилежал бы таким образом воздержанию; но поскольку на это способен только муж великий, то кто не может властвовать собой, пускай лучше женится еще раз. Но, во всяком случае, он не должен лишать ее содержания, если только действительно болезнь препятствует ей в исполнении ее супружеских обязанностей, а не постыдное прегрешение делает его невозможным.
Что же касается того священника, на которого жалуется народ, то, ежели нет надежных свидетелей, которые могут подтвердить истинность предъявленного обвинения, пусть всякий священник на основании своей присяги будет отпущен без осуждения, но он должен привести в качестве свидетелей своей чистоты и невиновности того, кому все известно и открыто, и так да пребывает в своем прежнем положении.
Касательно человека, над которым епископом была совершена конфирмация[103]: да не повторяется над ним это действие.
При принесении Бескровной Жертвы следует обращать внимание на то, что Господь наш Иисус Христос преподал Своим святым ученикам. А именно, Он взял одну чашу и дал ее им со словами: Сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.