Апология истории, или Ремесло историка - [58]
Сосредоточенная в очень жиденькой сети торговля вдобавок была крайне анемичной. Хуже того, ее баланс, видимо, был резко дефицитным, по крайней мере в торговле с Востоком. Из стран Леванта Запад получал почти исключительно предметы роскоши, стоимость которых, очень высокая сравнительно с их весом, позволяла не считаться с расходами и риском транспортировки. Взамен Запад не мог предложить ничего, кроме рабов. Да еще можно полагать, что большая часть двуногого скота, награбленного в землях славян и латтов за Эльбой или закупленного у британских торговцев, направлялась в мусульманскую Испанию; Восточное Средиземноморье было в изобилии обеспечено этим товаром и не нуждалось в его импорте большими партиями. Барыши от этой торговли, в целом невысокие, не покрывали расходов на закупку драгоценностей и пряностей на рынках византийского мира, Египта или Передней Азии. Происходило постепенное выкачивание серебра и особенно золота. Если несколько купцов и были обязаны своим богатством этой торговле с далекими странами, то для общества в целом она была лишь еще одной причиной нехватки звонкой монеты.
Конечно, на «феодальном» Западе сделки никогда не производились полностью без денег, даже в среде крестьян. А главное, деньги не переставали играть роль обменного эквивалента. Должник часто платил продуктами, но продукты эти обычно «оценивались» каждый по своей стоимости, и итог стоимостей совпадал с ценой, выраженной в ливрах, солидах и денариях.
Итак, будем избегать слишком общего и неопределенного термина «натуральное хозяйство». Лучше говорить просто о монетном голоде. Недостаток монет еще усугублялся анархией, которая царила в их чеканке и сама была результатом как политической раздробленности, так и затрудненных коммуникаций, ибо на всяком крупном рынке приходилось, во избежание нехватки монет, иметь свой монетный двор. Если не считать имитаций чужеземных монет и исключить некоторые неходкие местные монетки, повсюду чеканили денарий, серебряную монету невысокой пробы. Золото циркулировало лишь в виде арабских и византийских монет или их копий. Ливр и солид стали всего лишь арифметическим производным от денариев, без надлежащего материального обеспечения. Но у разных денариев была в зависимости от их происхождения различная стоимость в металле. Мало того, в одной и той же местности, в каждой или почти каждой партии монет менялись либо вес, либо лигатура. Редкие и из-за отклонений от нормы неудобные монеты обращались к тому же медленно и нерегулярно, и человек никогда не был уверен, что при надобности сможет их раздобыть. Мешало и то, что торговый обмен был недостаточно интенсивным.
Но остережемся и здесь чересчур поспешной формулы: «замкнутое хозяйство». Ее нельзя применить с точностью даже к мелким крестьянским усадьбам. Мы знаем о существовании рынков, где простолюдины, несомненно, продавали часть своего урожая и живности горожанам, духовенству, воинам. Так они добывали денарии для уплаты повинностей. И лишь самый горький бедняк никогда не покупал нескольких унций соли или железа. Что же до пресловутой «автаркии» крупных сеньорий, то пришлось бы допустить, что их владельцы обходились без оружия и драгоценностей, никогда не пили вина, если только виноград не рос на их землях, и довольствовались одеждой из грубых тканей, изготовленных женами их держателей. Даже несовершенство земледельческой техники, социальные смуты и, наконец, стихийные бедствия отчасти способствовали поддержанию некоей внутренней торговли; если в случае неурожая многие буквально умирали с голоду, то население в целом не доходило до такой крайности, и нам известно, что из краев более благополучных в края, охваченные голодом, шло на продажу зерно, причем часто по спекулятивным ценам. Таким образом, товарообмен отнюдь не отсутствовал, но был в высшей степени нерегулярным. Общество того времени знало, конечно, и куплю и продажу. Но, в отличие от нашего, оно еще не жило куплей и продажей.
Торговля, хотя бы в форме обмена, была не единственным и, пожалуй, не самым важным из каналов, по которым в те времена происходило перемещение материальных благ от одного социального слоя к другому. Большое количество продуктов переходило из рук в руки в виде повинностей, выплачивавшихся господину за покровительство или просто в знак признания его власти. Так же и товар иного типа — человеческий труд: барщина доставляла больше рабочих рук, чем наем батраков. Короче, торговый обмен в строгом смысле занимал в экономике, бесспорно, меньше места, чем повинности; и поскольку торговый обмен был мало распространен, а существовать одними трудами рук своих было терпимо лишь для неимущих, то богатство и благополучие представлялись неотделимыми от власти.
