Апокалипсис - [80]

— Командира выбирает великий пастор Иван, а утверждает Александр. Сейчас временно обязанности возложены на Беса.

— Прекрасная кандидатура. С ним нужно будет поговорить. Сделай милость, намекни ему.

— Он же больной на всю голову садист.

— И это прекрасно. Любой садист хочет власти. А с Александром и его фанатиками пора кончать. Они пережиток прошлого.

— Ты совсем спятила?

— Разве? Ты считаешь меня чокнутой лишь потому, что я хочу отомстить тем, кто сотворил со мной это? — она провела рукой по воздуху, указывая на себя. — Думаешь, я сумасшедшая только потому, что хочу вернуть мир людям?

— Я всего лишь боюсь за тебя.

— Глупый, глупый малыш. У нас все получится. Я поняла это, когда впервые увидела тебя еще ребенком, — она подошла вплотную к Сергею, прижалась и обняла.

— Что ты творишь со мной?

— Хочу, чтобы ты был счастлив со мной. Ты станешь новым генералом, и мы будем править этим миром.

— Умирающим миром.

— Нашим миром. Поднимем его из пепла.

— Знаешь, Татьяна, твоя красота ослепительна, но внутри ты страшный, уродливый монстр.

— Но ты же любишь этого монстра? — Она впилась Сергею в губы и погасила фонарик.

* * *

Ближе к вечеру Луцию стало уже заметно лучше. Он сидел за столом рядом с Татьяной, опустив голову на кулак, и исподлобья задумчиво смотрел на собравшихся. Александр давно уже не выходил к людям. Его изувеченное и обессиленное тело пребывало на нижних этажах подземелья. Татьяна постепенно захватывала власть, кусочек за кусочком подчиняя себе все. Луций же был ее оружием. Кто мог возразить этому зверю? Только Татьяна в ослепительном образе его Марии. Он молча слушал разговор собравшихся. Главари подконтрольных «Огненным братьям» общин и банд решали, как лучше напасть на Князя.

— О чем с тобой говорил старик? — прошептала Татьяна, слегка наклонившись к Луцию.

— Ты стала относиться к нему с презрением. Раньше ты боготворила его как великого пророка и спасителя, несущего истинную веру и дарящего Млечный путь людям. Что произошло? Что-то такое, о чем я не знаю? — генерал перевел взгляд на девушку.

— Он выживает из ума. Ты и сам это видишь. Начинает подозревать всех и вся в том, чего нет.

— Подозревать? Кого? В чем?

— А разве он тебе ничего не говорил?

— Он интересовался нашим общим делом, как оно продвигается, и спрашивал, что я намерен делать в дальнейшем. Насчет подозрений — ничего, — Луций сдвинул брови.

— Он вечно что-то бубнит. Смысл в том, что он слабеет, а вместе с ним слабеем и мы. Он как дамоклов меч висит над нами.

— Над нами? При чем здесь ты?

— Я просто не так выразилась. Кстати, — переводя тему, улыбнулась Татьяна, — ты подумал над тем, что я тебе сказала?

— Еще нет.

— Ее нужно убить. Зачем вообще ты притащил ее сюда?

— Ты так яростно хочешь смерти этому ребенку. Почему?

— Он придет за ней, и погибнут тысячи наших людей, твоих солдат, Луций.

— Пока он просто загнанный зверек, не представляющий никакой опасности. Он один, и ему наверняка страшно.

— Этот зверек может отрастить когти и клыки. Чем дольше мы его гоняем, тем больше появляется у него последователей. А с учетом последних новостей у него может появиться и армия.

— Князь не даст ему власти.

— Зато он может использовать его как духовного лидера. Зверь в овечьей шкуре. Он уже побеждает нас. Ты был избран, чтобы уничтожить его. Ты наш спаситель, Луций, а теперь ты не желаешь убить эту девчонку. Она не ребенок. Она враг. Мне, тебе, нам.

Генерал посмотрел на Татьяну отрешенным взглядом.

— Помнишь, когда я впервые тебя встретил, ты была напугана, хотела выбраться из того темного подвала? Тогда ты думала о жизни. Сейчас ты просишь убить девчонку.

— Луций, мой милый Луций, — она провела рукой по его бедру, — пойми, я переживаю за тебя. Ты же знаешь, как я люблю тебя и не могу представить, что будет, если тебя не станет рядом со мной. Я желаю ее смерти, потому что она угроза, понимаешь? Я переступлю через любого, лишь бы ты был рядом со мной. Ты и я — только это меня интересует, только этого я хочу. И разве я прошу большую цену? Одна жизнь, всего одна — ради того, чтобы тысячи остались в живых, чтобы ты был в безопасности.

— Ты слишком беспокоишься за меня. Этот самозваный мессия — в плену у Князя. Я приду за ним, а не он за девчонкой. Тем более ты же знаешь: меня не так-то легко убить.

— Знаю, — сквозь зубы процедила Татьяна и добавила: — Так зачем она нужна? Зачем ее держать здесь?

— Порой судьба непредсказуема, а я не люблю сюрпризов и лучше перестрахуюсь. Маленькая искра иногда причина пожара, который невозможно потушить. Я чувствую, что эта девочка еще сыграет свою роль. А если я ошибаюсь, то разберусь с ней, как только приколочу к кресту этого самозванца, но не раньше.

— Ты знаешь, что только он стоит на нашем пути, на твоем пути. Сейчас у него ничего нет, но что помешает ему объединить людей против нас? Ради всех здесь находящихся, ради меня, ее нужно убить.

— Убьем ее сейчас — и он точно захочет отомстить. А трудно иметь дело с тем, кому больше нечего терять. В общем, я услышал тебя. — Он взял ее руку и нежно поцеловал. — Убить ее можно всегда, но пока пускай ее голова останется на плечах. От мертвой девчонки никакого проку, а от живой… — кончики его губ слегка поднялись.