Апокалипсис отменяется - [16]

– А если гидропланом, амфибией?

– Еще дольше. Пока найдем, пока доставим. В общем, так. Через пятнадцать минут улетаешь, самолет уже на взлетной. Сейчас набирай команду, готовься. Потом вертушка, заправленная по самые гланды, закинет тебя далеко, насколько возможно. Дальше – пешком. Ну и возвращение – в обратном порядке.

– Дай данные о пострадавшем, характер травмы и вообще все, что есть. Через программу прогоню, – сказал Рахат.

– Уже прогнали. Сорок восемь процентов в лучшем случае. Если будете держать спринтерскую скорость. Почти! Все верят, что оставшиеся два как-нибудь наберешь.

– Как-нибудь, – усмехнулся Рахат. – Хуже нет, когда «почти». Да и не разгонишься – у нас же груз будет, препараты, азот. Нужны велосипеды! Так быстрее.

Виниченко в восторге сдернул очки.

– Отличная мысль!

– Все равно не успеть. Он себя не вспомнит, когда разморозят.

– Думай, – сказал Виниченко. – Что нужно, предоставят. Может, те, местные, нам навстречу его потащат? Это позволит выиграть еще немного времени.

– Слишком жарко. Сколько там сегодня обещают? Плюс тридцать? Нужно на месте работать, сейчас только зря растрясут. Клиент где?

– В подполе. Ребята у тебя научены, не растерялись, сразу сказали местным. Почти сразу – оттуда можно связаться только по телефону с какого-то почтамта. В общем – Русь.

Наступила пауза. Рахат напряженно искал варианты.

– А если… если добираться на машине? – наконец сказал он задумчиво. – Нужно посчитать, как получится быстрее – на вертолете и на велосипедах или только на автомобиле?

– Тысяча километров от места, где можно приобрести машину. Если, конечно, не надеяться словить попутку или взять машину в аренду с рук. Скорее всего, ненадежную машину.

– Десять часов езды по незнакомому проселку, – подсчитал Рахат. – А на велосипедах две сотни километров – это… те же десять часов! Если ехать достаточно быстро и с одинаковой скоростью. А потом с такой же – назад. Прибавим время полета. Значит, машина.

– Кстати, там километров четыреста асфальта.

– Тогда и думать нечего.

– Я позвоню, распоряжусь. А сейчас – на самолет. Тебе кто нужен из команды?

– Лучше одному. Пусть приготовят все необходимое. Криопротекторы, препараты. «Ведро» жидкого азота. На всякий случай – велосипед.

В самолете поспать не удалось – пришлось, внимательно изучая карты, выискивать кратчайший путь к цели. Получившиеся основной и запасные маршруты Рахат загрузил в навигатор.

В небольшом городке ждала свежая, только что купленная компанией машинка – «Жигули», «двенашка». Лучшее, что можно здесь достать. Торопливо забросил снаряжение в багажник, кряхтя, подкатил двухсотлитровую бочку с бензином. Задние сиденья были сняты. На их место вдвоем с пилотом они, поднатужившись, впихнули глухо плеснувшую емкость. Мимоходом Рахат порадовался, что не взял команду: места осталось только для клиента.

– Гони! – напутствовал пилот.

Рахат прыгнул на водительское, с хрустом воткнул передачу. Машина понеслась по узким улицам, как ракета. Однотипные серопанельные дома скоро сменили поля, дачные домики, замелькали деревья. Поначалу вдавливал педаль так, что полик хрустел, вот-вот проломится, а подошва чиркнет по асфальту, но через полчаса недосып и усталость взяли свое, напряжение спало. Впереди лежал долгий и нудный, как поминальный обед, путь в деревню Печенеги. Там, в подполе одного из домов, обложенный снегом, ждал сбитый разворачивающейся машиной клиент. Рахат всегда избегал слова «мертвый», – просто клиент. Снег, сохранившийся с зимы в подполах некоторых домов, собирали со всей деревни: команда Рахата отреагировала быстро, дав необходимые указания.

Он включил радио, мельком глянул на спидометр. Скорость под двести: пока асфальт, нужно копить фору. Хорошо, дороги пустые, людей здесь мало, зато много деревьев, рек, озер и прочей пасторали. Ушел с музыкальной волны – так устанет быстрее – на центральный новостной канал. Ничего интересного. К тому же сигнал вскоре прервался.

Чтобы избежать опасной монотонности дороги, Рахат стал подсчитывать, сколько и как он может сэкономить из отведенных двадцати часах, если все пройдет без происшествий, выходило немало. Четыреста километров по асфальту – чуть больше двух часов, если грунтовка в годном состоянии и он сможет держать на ней под сотню – еще шесть. Десять минут на обработку и погрузку тела клиента. И восемь часов обратно. Еще нужно добавить время, что уйдет на шесть дозаправок машины. Поест на ходу, в туалет – тоже: на этот случай надел подгузник, огромный, как парашют.

Если не подведет машина, если работают заправки, отмеченные на маршруте, и не придется возиться с огромной и тяжелой бочкой, успеет. Если уложиться в двадцать часов – мозг клиента пострадает лишь на пятьдесят процентов – необходимый для успешного восстановления личности минимум. Если быстрее – шансы увеличатся, образуется подушка безопасности, останется время на непредвиденное. Значит, нужно уложиться!

С этими мыслями Рахат снова что есть силы надавливал на педаль.

Он немало провел за рулем, чтобы знать – когда крутишь баранку в одиночку, всего через сотню километров начинает казаться, будто уже едешь вечность. Километры не мелькают, их преодоленное количество увеличивается мучительно медленно, и, если пейзаж за окном уныл и однообразен, водителя неумолимо клонит в сон. Особенно если он не спал больше двух суток. Особенно когда пейзаж один и тот же.