Апофеоз - [16]

Он провозгласил, что республика подавляет свободу и должна быть разрушена.

Но в тот раз мир не рухнул. Алмазный Рай передал Ордентуса на суд смертных – и того приговорили к смертной казни. Общественность какое-то время шумела, но потом успокоилась – и спокойствие длилось еще семьдесят пять лет.

До тех пор, пока республика не вобрала в себя последний клочок земли.

Пока оставались другие не присоединенные части планеты, на Алмазный Рай можно было не обращать внимания. Можно было заниматься пока что прочими.

Он же не последний. Он один из четырех… из трех… из двух… а потом он стал последним.

И стал слишком мозолить глаза.

Конечно, на титанов не набросились сразу же. Многие были уверены, что они сами со временем оценят прелести жизни в едином мире. Сами попросятся в состав республики. Может, на условиях автономии или даже полного самоуправления – это неважно. Парифатская республика либеральна, она готова предоставить каждому, что он хочет.

Но титаны – это не эльфы, не гиганты и даже не драконы. Назвать титана свободолюбивым – это как назвать океан влажным. Алмазный Рай – это ведь даже не государство, а просто остров, где они все живут.

Потому что любой титан скорее умрет, чем станет подданным или гражданином. Скорее умрет, чем признает над собой чью-то власть. Пусть не индивида, пусть всего лишь свода правил. Конституции.

У титанов нет законов. Нет религий. «Горд, как титан» – сравнение, возникшее отнюдь не на пустом месте.

Интересно, как они воспитывают детей?

Бриар вздохнул, отрывая перо от бумаги. Он ведь им говорил. Убеждал и консула, и сенат, что это будет ошибкой. После победы над Кровавым Князем республика не вела войн. Все присоединения были мирными, осуществленными исключительно дипломатией. Может, не всегда чистой, не всегда деликатной – но до настоящих войн ни разу не доходило.

Однако к нему не прислушались. Возможно, дело все-таки было и в Ордентусе. После того случая многие не доверяли титанам. Многих пугал сам факт присутствия в их мире столь могучих существ. Это как жить по соседству со спящим вулканом – сейчас-то безвреден, но что случится, если вдруг проснется?

Все-таки титаны слишком горды и слишком непредсказуемы. Начало войны было только вопросом времени.

На этой войне Бриар потерял брата. Брокар уступал ему в способностях, но тоже был великим чародеем. После него остался незаконченный проект, недостроенный манорат, коллекция раковин, вдовая супруга и двенадцать детей.

Было восемнадцать, но шестеро уже умерли от старости.

Сам Бриар тоже не уклонялся от гражданского долга. Считал эту войну ошибкой, но когда она началась – отправился на фронт среди первых же добровольцев.

Его знал весь мир. Не только как победителя Кровавого Князя, но и как создателя языка Каш, как автора новой магической системы, да и просто как волшебника номер один. Бриар не гонялся за славой, не рвался к власти и не любил почестей, но не мог отрицать, что равных ему нет. Слишком уж очевидный это факт, чтобы деланно скромничать.

Он и не отрицал. Бриар Всемогущий. Никто не скажет, что он не внес вклада в войну с титанами. Его заклинания отправили в Шиасс двадцать девять этих бессмертных. Среди них пятеро были нашедшими жребий. Архисильными созданиями.

Бриар споткнулся на тридцатом. Аэтернус. Алмазный Страж. У титанов нет правителей, но есть предводители – те, кого особенно уважают. Те, к чьим советам прислушиваются. Те, кто возглавляет какие-то общие деяния – грандиозные стройки, массовые переселения… и войны.

И Бриар намеревался повторить то, что сделал когда-то с Кеннисом. Добраться до вражеского предводителя, свернуть ему шею и закончить войну.

Ему не удалось. Всемогущий не сумел одолеть Вечного. Всей магии Бриара не хватило, чтобы уничтожить Аэтернуса. Они бились с Алмазным Стражем почти сутки, и Бриар остался посрамлен. Сам бы он не пощадил Аэтернуса и потому не ожидал пощады от него – но лидер титанов неожиданно даровал ему жизнь. Не стал мстить за погибших собратьев. И единственное, что он потребовал от Бриара – принести клятву, что тот не станет больше вредить титанам.

Бриар поклялся. Самой страшной магической клятвой – вратами Шиасса и бессмертной душой.

И клятву он сдержал.

И не просто сдержал. Другой бы на его месте просто сложил оружие. Он и так сделал немало – пусть другие закончат дело. Его не осудили бы. Узнав о принесенной клятве, ему позволили бы вернуться в тыл, покинуть театр боевых действий. Способности Бриара разносторонни и многогранны – он мог бы исцелять раненых и воскрешать погибших, снабжать республику припасами и возводить новые здания.

Но пока идет война, любая помощь республике будет вредом для титанов. Так рассудил Бриар. А сидеть без дела он не умел никогда. Трудоспособный, как никто, он просто не был предназначен для безделья.

И потому он попытался прекратить войну. Заявил, что хочет выступить в сенате – и ему предоставили трибуну. В назначенный час весь мир приник к проекристаллам – и весь мир видел, как Бриар Всемогущий требует немедленно заключить мир. Он произнес целую речь – бурную, горячую… но не достигшую цели.

Время еще не пришло. Если бы Бриар выступил годом позже, когда титаны перешли в наступление и республика затряслась от страха… впрочем, к тому времени было бы поздно. Через год сенат и без него начнет молить титанов о мире – только вот те будут уже слишком взбешены.