Апельсиновые святые. Записки православного оптимиста - [17]

Лазарь не просто умер. Он начал разлагаться. Есть на свете процессы необратимые. В мертвое, распавшееся тело не может вернуться жизнь. Но жизнь вернулась, и тление обратилось вспять. Бог окликнул своего друга по имени: «Лазаре, гряди вон!» Как это, наверное, страшно и радостно – услышать Бога, зовущего тебя по имени. Мой Автор и Создатель, выдумавший меня, полюбивший меня, сочинивший мне имя, – кличет, зовет меня, и может ли кто-то не отозваться? Как здорово однажды услышать свое имя из уст Бога! Не надо никаких иных средств, чтобы пробудить от самого смертельного сна, от могильной дремы, – пусть Бог назовет тебя, потому что жить – это откликаться на голос Бога. От этого голоса всё становится на свои места, исчезает любой обман и морок. Голос Бога не спутаешь ни с чем. Как бедная Мария, заплаканная и одинокая, узнала Воскресшего Христа, только когда Он назвал ее по имени. Она-то думала: вот садовник ходит по этому грустному саду – нищий и бесприютный, как я, – он поймет меня, подскажет, где искать мертвого Бога.

– Мария!

«Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! – что значит: Учитель!» (Ин. 20:16).

Мы все слишком знаем, когда было Воскрешение Лазаря, какое значение оно имеет в евангельской истории, известно, что это «вызывающее» чудо окончательно укрепило решение иудеев предать Христа на смерть. А еще это была маленькая репетиция восстания от смертельной дремы каждого из нас – божьих детей, друзей и братьев. В детстве мама будила меня словами: «вставай, соня, Царство Небесное проспишь». Это ее так бабушка научила. И, укладываясь спать, погружаясь в свой последний сон, я буду думать: не проспать бы Царства Небесного; разбуди меня, Господи, вовремя, растолкай как следует, не стесняйся. И однажды после долгого сна я услышу этот ни с чем не сравнимый голос:

– Савва, проснись!

– Просыпаюсь, Господи, и если ногой толкнешь, не обижусь.

– Аннушка, очнись!

– Проснись, Глебушка!

– Катя, вста-а-вай!

– Просыпайся, Сашенька!

– Петя! Воскресай!

– Подымайся, Оленька!

– Хватит спать, Васенька!

– Очнись, Тёмушка!

– Просыпайтесь, дети, вот – утро Нового Дня!

Выбор Ионы

Пророка Иону проглотил кит. Огромная рыба. Кругом была буря, и море волновалось, бросая маленький кораблик из стороны в сторону, и только большой и спокойной рыбе было уютно и привычно в родной стихии, где люди были гостями, незваными и лишними. Сначала они бросали с корабля всякий груз и съестные припасы, потом и пророка выбросили, маленького растерянного дедушку. Он их сам попросил. Так написано в книге пророка Ионы. Хотя – какой же он пророк? Совсем не похож на тех эпических героев, столпов духа, которые выжигали слово Божие, пугающее и грозное, на людских сердцах. И книги у них какие! Сразу и не осилишь – целые полотна, многофигурные, трагичные, пропитанные кровью и слезами. А здесь – четыре маленьких главы, что само по себе, конечно, вызывает благодарные чувства у читателей, но пророк какой-то уж совсем несолидный и незадачливый – ни величия, ни пафоса. Киты да тыквы.

Есть множество толкований этого текста, глубоких и прозорливых, но у каждого из читателей все равно родится свое интимное, личное отношение к книге. Как ни странно, Иона мне ближе всех пророков, роднее и понятнее, хотя люблю изысканного Исаию и трагичного Иеремию – каждый дорог по-своему, но вот этот удирающий провидец! Такой живой, такой настоящий и совсем непутевый – вот так бы и расцеловал! Он кажется маленьким, худеньким дедушкой, все больше молчит и ресницами хлопает. Забавный и смешной. И отчество у него смешное – Амафиевич. И пришло же такое в голову – сбежать от Бога!

Как просто и страшно начинается книга: «И было слово Господне к Ионе, сыну Амафиину». Иона слышит голос Божий, повеление Господне. Написано как-то буднично, рутинно даже, но как это величественно, если не сказать жутко в своей простоте – слышать волю Божию. Господь повелевает Ионе выполнить определенную миссию: сходить в Ниневию, город враждебный и многолюдный, утопающий в пороках, и призвать народ к покаянию. И что же сделал пророк? Спорить не стал. Собрался и… удрал. Купил срочно билет, сел на корабль – и всё. Ничего не знаю. Куда-то плыву, что-то делаю. Может, обойдется. А тут – на море – буря, стихия бушует. Внезапная, долгая, лютая. Матросы в панике. Бегают, суетятся, кто-то бросает в море пшеницу мешками, где-то прячут паруса, молятся, взывают к богам своим многочисленным. А пророк? Вниз спустился и спит «спяше храпляше» – так звучит славянский текст. Вот ведь человек! Ничего его не берет! Трагедия, штормы, ветры. Спит. Наверху вспомнили, стали искать. Лежит-полеживает. Потерянный и сонный. Только ресницами хлопает. Сознался сам – отказался нести свое служение, за это и шторм и всем беспокойство, и пшеница погибла: «возьмите меня и бросьте меня в море, и море утихнет для вас, ибо я знаю, что ради меня постигла вас эта великая буря» (Иона. 1:12). Бросили. Со скорбью бросили. Никто не хотел. Но раз уж так надо. Так его кит и подобрал.

Пророк Иона и кит. 1621. Худ. Питер Ластман

Пересидеть дома. Заспать себя в корабле. Переждать в рыбе. А вдруг пройдет, минует и уляжется? Времена и люди не меняются, и каждый – чуть-чуть Иона. Он в нас живет, обитает, квартируется и не просто живет, а требует себе отдельного кита, чтобы схорониться в рыбу, спрятаться в трюм, укрыться в пучине морской. Человека пугает дело. Не чужое. Свое. То самое, что мы называем своим служением или миссией в этом мире. И решимости больше – спрятаться и избежать своей миссии, чем исполнить свое служение как следует, как того требует долг. Проще переждать и даже – утопиться. Ведь – мешают, смеются, завидуют. С людьми не дружи – оцарапаешься, не открывайся – предадут, не люби – изменят, не работай – посадят. Доверять никому нельзя, работать не с кем, никому ничего не надо. Вывод: скрыться, сбежать, потеряться. Мир несправедлив. Тратиться на него нечего. Страна жуткая, и ждать лучшего не приходится, наука гибнет, церковь разлагается. Не будем мешать. Уединимся в отрешенности и печали, хлопая ресницами растерянно и пугливо.