Апартеид по-британски - [73]

Зачем же все-таки Лондону потребовался новый закон? Для ответа на этот вопрос требуется небольшой экскурс в историю проблемы, который можно сделать с помощью выходящего в Лондоне журнала «Африка», выступившего в преддверии принятия нового законодательства⁵.

Продукт колониальных авантюр в Восточной Африке и во многих других районах земного шара, закон о национальности от 1948 года, писал журнал, породил «граждан Соединенного Королевства и колоний», что охватывало все народы империи. Однако сегодня экономический бум и сопутствующий ему дешевый труд давно позабыты. Начиная с 1968 года британский паспорт не дает права въезда в страну. Действующее законодательство уже и так обусловливает дискриминацию по мотивам расы, цвета кожи, пола. Новый закон усугубит ситуацию: парламент, не торопясь, принимает законы о гражданстве, их не так уж часто готовят, и, когда они вступают в силу, внести в них какие-то поправки исключительно трудно. С направленными против иммиграции из стран Содружества мерами, принятыми в августе 1965 года лейбористским правительством, и его поспешным законом от 1968 года, направленным против британских граждан азиатского происхождения, массовый приезд темнокожих иммигрантов первого поколения подошел к концу. С тех пор подавляющее большинство въезжающих в Англию темнокожих представляло собой родственников уже обосновавшихся здесь людей. Закон об иммиграции 1971 года был отчасти задуман для ограничения роста сложившихся меньшинств темнокожих, поскольку он давал государству административную власть произвольно устанавливать для любой национальности квоту на въезд. Он также отнимал у небелых выходцев из стран Содружества право на постоянное проживание в Англии после пятилетнего пребывания здесь. Это создавало возможность того, что любой чернокожий человек на улице мог оказаться иммигрантом, приехавшим после 1971 года. Поскольку же этот закон предоставлял полиции право останавливать и обыскивать любого прохожего, а также врываться в частные дома без ордера, когда имеются «веские основания» подозревать присутствие там незаконных иммигрантов, полиция получила карт-бланш под этим предлогом терроризировать «цветных», что она и делала, подчеркивает журнал. В частности, проводились «экспедиции по отлову». Проверки на девственность и рентгеноскопия в аэропортах, оскорбительные допросы — этим занимались иммиграционные чиновники. При этом они не нарушали буквы закона. Все это лежало в рамках законодательства, вступившего в силу в 1971 году. Главной его целью, отмечает «Африка», было создание такого положения, когда въезд для белых из стран Содружества был бы гораздо более облегчен, чем въезд для черных выходцев из этих же государств. Закон отделял «уроженцев» (белых) от «неуроженцев» (черных). Этот принцип был взят на вооружение и изощренно развит авторами нового законопроекта, который и вылился в закон о гражданстве.

Надо сказать, что, хотя он и появился в годы правления консерваторов, руку к нему приложили в свое время и лейбористские политики. Поддерживающая обычно лейбористов газета «Гардиан» была вынуждена признать, что, критикуя новый закон, они оказываются в «некотором затруднении, так как именно лейбористы первыми породили категорию «заморских граждан Великобритании» в своей Белой книге 1977 года»⁶.

Немало шума наделала дискуссия по вопросу об иммиграции, разгоревшаяся на конференции тори в Блэкпуле в 1979 году. Первоначальный проект резолюции содержал призыв к правительству принять «неотложные и крутые меры» по сокращению въезда в страну людей иных национальностей⁷. В силу конъюнктурных причин — опасение тори потерять некоторое количество голосов на следующих выборах — человеконенавистнический тон резолюции в конечном счете был умерен, однако ее расистский дух был в значительной степени сохранен. И уже вскоре после окончания съезда тори министр внутренних дел консервативного правительства У. Уайтлоу объявил, что впредь женщины, живущие в Англии, но не родившиеся здесь, не будут иметь права воссоединяться со своими мужьями, в данный момент живущими за пределами Великобритании. Это правило не распространялось на женщин — гражданок стран ЕЭС. В результате, по словам «Обсервер», создавалось положение, когда к живущей в Англии итальянке муж будет иметь возможность приехать, а к подданной Великобритании— нет. (Естественно, если последняя— женщина с темной кожей.) «Эти дискриминационные законы выставляют политических деятелей в смешном виде»⁸,— подчеркивала «Обсервер».

Дебаты, развернувшиеся на съезде консерваторов и транслировавшиеся по телевидению, показали, что «с лица тори сползла маска»⁹, писала «Обсервер» в другом номере. В ходе дискуссии, продолжала газета, было произнесено несколько «отталкивающих речей». В том случае если правительство не оздоровит расовые отношения в стране и не обуздает предрассудки, предсказывал еженедельник, консерваторы могут потерять значительно большее, нежели голоса иммигрантов, особенно если они будут предоставлять возможность выступать от их имени тем, кто должен был бы принадлежать к другой партии — к «национальному фронту»