Апартеид по-британски - [70]

. Сообщения корреспондентов напоминали реляции с фронтов военных действий.

В ожидании хоть какой-нибудь работы

Агентство Рейтер 15 июля передавало: «Вспышки беспорядков в больших и малых городах Англии продолжаются уже 11 дней, и политические деятели оппозиции, и руководители различных общин призывают правительство пересмотреть его экономическую политику, чтобы предотвратить повторение насилий. Но премьер-министр Маргарет Тэтчер упорно подчеркивает, что борьба с беспорядками — это в основном вопрос охраны законности и порядка, и сосредоточивает сейчас свои усилия на оснащении полиции новым оружием для борьбы со смутьянами… О резком различии в позициях правительства и руководителей национальных общин по вопросу о том, как следует урегулировать обстановку, красноречиво говорит немногословное заявление, сделанное после того, как Тэтчер совершила вчера поездку в пуленепробиваемом лимузине по ливерпульскому району Токстет, где происходили беспорядки. Тэтчер сказала, что вот уже десять дней они тревожат ее больше всего. Но Уолли Браун, представитель общины черных в этом районе, заявил: «Г-жа Тэтчер внимательно выслушала то, что нам пришлось ей сказать, но я не думаю, чтобы она даже начала понимать». Руководители общины в Токстете, где целые улицы пылали в огне, когда происходили беспорядки, распространившиеся на не менее чем

20 городов, подчеркнули, что, с их точки зрения, дух безнадежности был порожден высоким уровнем безработицы и плохими жилищными условиями. Безработица в Токстете примерно в четыре раза превышает средний по стране уровень, составляющий 11 процентов, причем больше всего от безработицы страдает чернокожая молодежь… Чернокожие безработные жалуются на дискриминацию со стороны предпринимателей…»⁴⁷.

Полиция сообщала, что имели место налеты с применением зажигательных бомб, грабежи и поджоги в Брикстоне, Баттерси и Стритэме в юго-западной части Лондона, в Экстоне, Чизике и Саутхолле в западном Лондоне, в Делстоне, Хэкни и Уолтемстоу в восточном Лондоне и в Стоук-Ньюингтоне на севере столицы. Вспышки насилий произошли также в городах Ливерпуль, Бирмингем, Шеффилд, Ноттингем, Гулль и Ньюкасл-на-Тайне и в некоторых других городах Средних графств и на севере страны… Пожарные заявили, что они борются с огнем во всем Лондоне. По сообщению полиции, более сорока полицейских ранены и почти 250 бунтовщиков арестованы. Бунты распространились по всей Англии всего через несколько часов после того, как правительство запретило на один месяц все массовые марши в Лондоне, стремясь положить конец насилиям⁴⁸.

Печать цитировала слова министра внутренних дел У. Уайтлоу, выступившего 13 июля на встрече с парламентариями-консерваторами. Поскольку тюрьмы переполнены, сообщил он, отныне часть арестованных за участие в выступлениях будет направляться в специальные армейские лагеря. Представление об этих лагерях дало английское телевидение. Телезрители увидели за высокой оградой из колючей проволоки бараки, охраняемые автоматчиками.

Между тем находилось все меньше охотников сваливать вину за происходящее на неких «агитаторов» (как это, к примеру, сделала член социал-демократической партии Ш. Уильямс, связавшая вспышки насилия с действиями неких «марксистов»)⁴⁹. Даже полиция, по свидетельству средств информации, «воздерживалась от того, чтобы обвинять политических агитаторов в преднамеренном использовании этих насилий, и опровергла сообщения печати о том, что была предпринята охота на четырех человек в масках, которых видели в некоторых пунктах, где произошли крупные волнения»⁵⁰. Всем, кто стремился без предвзятости разобраться в истоках события, становилось очевидно, что они лежали в социальной сфере. Безработица, бесправие униженных, в первую очередь «цветных», невыносимые жизненные условия — все это стало следствием экономической и социальной политики правительства. Здесь и крылись истоки волнений.

Попытку весьма основательного анализа этих событий сделал французский журналист Б. Кассен на страницах «Монд дипломатии». Июль 1981 года в Соединенном Королевстве, пишет он, ознаменовался не столько бракосочетанием наследника престола, сколько волнениями среди молодежи, потрясшими страну. Для многих министров кабинета М. Тэтчер теперь ясно, к каким беспорядкам и взрывоопасным ситуациям приводит экономическая политика, в результате которой за два года — с мая 1979 по июль 1981 — уровень безработицы, составлявший 5,4 процента трудоспособного населения страны, поднялся до более 10 процентов, а валовой национальный продукт только за один 1980 год снизился на 2,5 процента. Тезис о том, что беспорядки направляются «тайными дирижерами», который был подхвачен некоторыми падкими на сенсации ежедневными изданиями, провалился: его не поддержала даже полиция. Этот тезис, без сомнения, отлично бы устроил правые круги консерваторов, находящиеся в крайнем замешательстве при виде прискорбной картины того, что в ткани национального единства, которую Великобритания выставила напоказ в дни празднования бракосочетания наследника престола, оказалась дыра. «Так в чем же причина волнений?»— задается вопросом Б. Кассен. Г-жа Тэтчер, продолжает он, с особым ожесточением накинулась на родителей и учителей, слишком потакающих своим детям и ученикам. Говорят о недостатке духовности у молодежи, неспособной контролировать свои неудовлетворенные стремления, о ее эгоизме. Таким образом, продолжает журнал с плохо скрываемым сарказмом, властям не остается никакого иного способа решить эту проблему, кроме как предпринять титаническую попытку восстановить духовные ценности, что никак не согласовывается с поклонением прибыли и конкуренции— понятиями, которые так дороги г-же Тэтчер. В сущности, отмечается далее, нынешнее правительство способствует накаливанию взрывоопасной обстановки, которую оно само не создавало, она обострилась в результате его политики и зависит от устройства самого общества, которое находится не только в тупике, но и в процессе развала, подобно своим крупным городам.