Анжелина и холостяки - [26]

Шрифт
Интервал

— Привет, Донни.

— Как поживаете, миссис Д’Анжело?

Они сразу перешли к привычному деловому ритму. Донни мог запомнить не записывая порядка четырнадцати позиций, но всегда держал за ухом огрызок карандаша, на всякий случай. Анжелина читала свой список, а он ловко орудовал ломтерезкой.

— Мне нужен сыр, полфунта проволоне…

— Готово, что еще?

— …полфунта моцареллы буффала…

— Готово, что еще?

— Капикола, фунт, прошутто, полфунта…

— Готово, что еще?

— …оливки калабрийские, перчики фаршированные… мама сама делает?

— Совершенно верно. Это все?

— И большую буханку хлеба. Теперь все, спасибо, Донни.

— Прошу. — Первый пакет, с сыром, завернутым в белую вощеную бумагу, оказался на прилавке еще прежде, чем Донни закончил говорить, а он уже упаковывал остальное.

Анжелина махнула рукой мистеру Сакко, внимательно наблюдавшему из-за прилавка:

— Привет, мистер Сакко.

Старик смотрел пристально, но ласково, не так, как на остальных.

— Привет, дорогая, как поживаешь? — проворчал он.

За спиной Анжелины звякнул колокольчик, и, к ее удивлению, в лавку вошел Джерри Манчини. Завидев его, Анжелина невольно улыбнулась. Они с Джерри знакомы с незапамятных времен: вместе учились еще в школе Святой Терезы — до того, как ее закрыли и всех перевели в школу Святого Джо. Он был на год старше; из тех парней, которые вроде и не ухаживают за тобой, но вечно крутятся рядом, и с ними всегда весело. Темноволосый, кареглазый; отлично сложен, при этом никогда не занимался спортом. А еще Джерри никогда не заправлял рубашку в брюки, никогда толком не причесывался, но ему это ужасно шло и всегда сходило с рук, потому что учителя его тоже любили. Сам он, конечно, страшно гордился собой, — по крайней мере, в школе. Анжелина не могла припомнить, когда же они виделись в последний раз. Выглядел он отлично.

Джерри, не замечая Анжелину, подошел к прилавку:

— Привет, Донни.

Донни, не прерывая работы, молча поднял голову в знак приветствия.

— Привет, мистер Сак, — ухмыльнулся Джерри. Если бы взглядом можно было прикончить на месте, мистера Сакко уже арестовали бы за убийство. Джерри прекрасно понимал, что делает, и откровенно наслаждался презрением старика. Но тут он все же обернулся.

— Господи, Анжелина!

— Привет, Джерри.

Он дружески обнял ее.

— Привет, как ты? — Судя по искреннему сочувствию, прозвучавшему в голосе, он уже знал про Фрэнка.

— Я… нормально.

— Я только вчера узнал. Просто не верится. Ужасное горе. Ты как, держишься?

— Я в порядке. Просто очень грустно.

— Фрэнк, — сказал Джерри. — Он был из тех парней, на которых всегда смотришь снизу вверх, если ты понимаешь, о чем я.

Анжелина кивнула.

— И не только потому, что ты решила выйти за него.

Анжелина улыбнулась и опустила голову. Джерри понял, что лучше оставить ее в покое, и деловито окликнул продавца:

— Эй, Донни, помнишь тот билет?

— Ну и что с ним? — Донни положил на прилавок очередной сверток.

— Я угадал номер.

— Повезло.

Джерри ухватил с полки пакетик с чипсами, раскрыл и аппетитно захрустел.

— Эй ты, везунчик, — рявкнул мистер Сакко, — будешь брать что-нибудь или так зашел, потрепаться?

— О, разумеется, я кое-что куплю, мистер Сакко, — отозвался Джерри. — Но сначала обслужите миссис Д’Анжело.

Анжелина уже укладывала свертки в корзинку.

— Я уже все, твоя очередь.

Джерри, не переставая чавкать, задумался на секунду.

— Ладно, хм… фунт салями и буханку хлеба? Пожалуй, еще кока-колы.

Мистер Сакко недовольно покачал головой, как будто Джерри попросил у него телефон дочери, и принялся нарезать мясо.

— Это на завтрак, обед или ужин? — поинтересовалась Анжелина.

— И то, и другое, и третье. Зависит от того, в какое время я буду есть.

— Взрослый человек, а так и не научился готовить себе нормальную еду? — пожурила Анжелина.

— Да ладно, — отмахнулся Джерри. — Готовить-то я умею. Просто не знаю, как сделать это съедобным.

Мистер Сакко звонко шлепнул на бумагу последний ломтик салями, будто муху прихлопнул.

Анжелина внезапно представила, как Джерри опускается в кресло перед мерцающим экраном телевизора. И сидит в полном одиночестве, смотрит дурацкое шоу и печально вгрызается в сухой сэндвич с салями, запивая его кока-колой.

— Тебе нужно нанять женщину, чтобы готовила. — Анжелина сама удивилась собственным словам.

— Думаешь?

— Уверена.

— Точно?

— Абсолютно.

Джерри просиял.

— Не радуйся, — погрозила пальцем Анжелина. — Просто я готовлю еду на заказ, только и всего. Ты вполне мог бы приходить обедать у меня.

— Анжелина-повариха, ты приглашаешь меня на обед?

— И на завтрак. Я подаю еду дважды в день, но за деньги. Это коммерческое предложение.

— Каждый день? — Джерри заинтересовался всерьез.

— Каждый день, кроме субботы.

Джерри облокотился на прилавок. Сам он, может, и не признался бы в этом, но Анжелина готова была поспорить, что он клюнул.

— И во что это мне обойдется?

Теперь оставалось только вытянуть рыбку.

— Знаешь, приходи сегодня вечером, попробуй, и если тебе понравится еда, то я скажу, сколько это стоит.

— Слыхали, мистер Сакко? — Джерри никак не мог оставить старика в покое. — Бесплатная дегустация, чертовски заманчиво…

Мистер Сакко пробил чек для Анжелины и сунул его в пакет. Он сунул бы куда-нибудь и Джерри, найдись мешок побольше.


Рекомендуем почитать
Жизни, которые мы не прожили

На всю жизнь прилепилось к Чанду Розарио детское прозвище, которое он получил «в честь князя Мышкина, страдавшего эпилепсией аристократа, из романа Достоевского „Идиот“». И неудивительно, ведь Мышкин Чанд Розарио и вправду из чудаков. Он немолод, небогат, работает озеленителем в родном городке в предгорьях Гималаев и очень гордится своим «наследием миру» – аллеями прекрасных деревьев, которые за десятки лет из черенков превратились в великанов. Но этого ему недостаточно, и он решает составить завещание.


Наклонная плоскость

Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».


День длиною в 10 лет

Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!


Котик Фридович

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Подлива. Судьба офицера

В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.


Записки босоногого путешественника

С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.