Гонтран подбежал к своему сундуку и вытащил оттуда какой-то деревянный предмет и лист бумаги. Впервые он предложил семье посмотреть свои работы. Слова матери глубоко тронули мальчика, и, не отдавая себе отчета, он ощутил потребность немного отвлечь ее от горестных мыслей.
— Посмотрите, это старый Гийом.
Как и подобает заботливой матери семейства, баронесса стала внимательно разглядывать протянутую сыном фигурку, вырезанную ножом из корня грушевого дерева. Ее сердце разрывалось от смятения и ощущения беспомощности. Что могла она поделать со своими нетерпеливыми и непокорными отпрысками, которые уже сейчас имели собственное представление о своем будущем!
Она отметила, что лицо старого Гийома имело явное сходство с оригиналом. Но почему Гонтран хочет стать художником? Это не занятие для дворянина, даже если он и младший в семье. Конечно, мадам де Сансе знала, что знаменитые мастера жили, например, при дворах в Париже и Риме, но, тем не менее, она ставила их на одну ступень с театральными актерами и ярмарочными фиглярами. Она не знала ни одного дворянина, который был бы художником.
— А вот портрет Анжелики, — сказал мальчик, протягивая ей лист бумаги.
На цветном рисунке был изображен юный пират, с лицом, обрамленным огненной шевелюрой. На его голову была нахлобучена фетровая шляпа с перьями. В одной руке пират держал пистолет, в другой — обнаженную саблю.
— Как ты можешь утверждать, что здесь изображена твоя сестра? — запротестовала мать. — Ведь Анжелика такая хорошенькая! Да будет на то воля Божья, она сделает прекрасную партию и выйдет замуж за наследника благородного старинного рода.
— А если Бог пожелает, чтобы она стала главарем разбойников?
— Гонтран! Иногда я сомневаюсь, в своем ли ты уме! Анжелика, ты не хочешь возразить брату?
Анжелика улыбнулась. На самом деле ей льстило, что он видел ее главарем банды, но ей не хотелось начинать новый спор, который мог огорчить мать.
Уткнувшись носом в оконное стекло, она ждала возвращения отца. Едва завидев, как он идет по грязной дороге, опираясь на трость с серебряным набалдашником — его единственный предмет роскоши, — она тут же проскользнула в кухню, быстро обулась и надела накидку. Отца она настигла уже в конюшне, где он, узнавший о приглашении Молина, готовился седлать лошадь.
— Не позволите ли вы мне сопровождать вас, батюшка? — спросила Анжелика, улыбнувшись одной из своих самых очаровательных улыбок.
Эта просьба не была лишена лукавства: хотя Анжелика по-настоящему любила общество своего отца, человека доброго и спокойного, на чьем загорелом лбу ежедневные заботы уже прорезали глубокие морщины, но ее также всегда неудержимо влекло к границам владений Плесси, где мэтр Молин был управляющим.
Отец не смог отказать и усадил ее в седло.
Анжелика была его любимой дочерью, он считал ее красавицей и мечтал выдать замуж за герцога.
Стоял ясный осенний день, и на фоне голубого неба полыхали багрянцем вершины лесных деревьев, с которых еще не облетела листва.
Проезжая мимо ограды замка Плесси, Анжелика пригнулась, чтобы лучше рассмотреть в глубине каштановой аллеи очертания восхитительного белого здания, отражающегося в пруду, словно волшебное облако. Вокруг было тихо, замок в стиле Ренессанс, покинутый своим хозяином, предпочитавшим жить при дворе, казалось, уснул, окруженный таинственными садами и парками. По его пустынным аллеям прогуливались лани, забредшие сюда из Ньельского леса, густая чаща которого начиналась сразу за замком.
Жилище управляющего Молина находилось чуть поодаль, примерно в полулье от усадьбы, у одного из входов в парк. Этот красивый дом из красного кирпича, покрытый крышей из синего шифера, в своей буржуазной добротности походил на надежного стража, охраняющего прекрасный дворец, итальянское изящество и легкость которого все еще удивляли местных жителей, привыкших к замкам с мрачными донжонами и укрепленными башнями.
Управляющий был под стать своему дому. Мэтр Молин, солидный и богатый, прочно утвердившийся в своих правах и в своей значительности, скорее походил на хозяина обширных владений Плесси, чем вечно отсутствующий законный обладатель замка. Каждые два года, иногда осенью, в охотничий сезон, а иногда весной, в пору цветения ландышей, толпы сеньоров и дам обрушивались на Плесси вместе с их каретами, лошадьми, борзыми и музыкантами. Несколько дней проходили в нескончаемой веренице праздников и развлечений, приводивших в изумление небогатых соседей-дворян, которых иногда приглашали принять участие в забавах этого претенциозного общества исключительно ради того, чтобы посмеяться над ними. После окончания праздников нарядная и шумная кавалькада гостей возвращалась в Париж, а замок вновь погружался в тихую дрему под неусыпным оком сурового управляющего.
Услышав цокот копыт, Молин вышел во двор и с привычной гибкостью лакея несколько раз низко поклонился. Анжелика, зная, каким непреклонным и надменным может быть этот человек, осталась равнодушной к столь чрезмерным проявлениям учтивости, но барону Арману они явно пришлись по душе.
— Сегодня утром у меня оказалось немного свободного времени, и я решил не заставлять вас ждать, мэтр Молин.
