И все же там была жизнь, единственная связь с остальным миром.
Несколько минут они смотрели в ту сторону, потом повернули налево. Деревья сомкнулись у них за спиной, море исчезло из вида. Теперь их окружал высокий частокол вековых деревьев. Здесь преобладали красные и оранжевые оттенки, а также цвет старого золота. Среди ветвей зеленовато-синим пятном сверкало озеро. У берега пил воду лось. Когда он закидывал голову назад, его рога напоминали темные крылья.
За хрупкими стволами берез, за рядами дубов обитало множество животных: лоси, медведи, олени, волки, койоты и тысячи пушных зверюшек: бобры, норки, серебристые лисы, горностаи. На деревьях гнездились птицы.
С легким сомнением Жоффрей де Пейрак снова взглянул на Анжелику.
— Так вы совсем не боитесь? И не о чем не жалеете?
— Я боюсь только одного: чем-нибудь вам не угодить. И жалею лишь о том, что столько лет провела вдали от вас.
Он протянул руку и властно и ласково коснулся ее затылка.
— Мы постараемся быть счастливыми вдвойне. Быть может, этот девственный край будет к нам не так жесток, как пресыщенный старый мир. Природа благосклонна к влюбленным. Уединение и опасности сближают их, а людская зависть старается разлучить. Мы будем продвигаться все дальше, нас поджидают бесчисленные испытания, но мы всегда будем любить друг друга, не правда ли? Быть может, мы достигнем Новумбеги, великого города индейцев, с хрустальными башнями, со стенами, покрытыми золотом и усеянными драгоценными камнями… Да вот он перед нами. Вот оно, его чистое золото и разноцветный обманчивый туман…
Жить в этой стране — все равно что быть в центре огромного алмаза со сверкающими гранями. Вот мои владения, о моя королева, вот мои дворцы.
Он привлек ее к себе и прижался щекой к ее лицу. Он целовал ее в краешки губ, нашептывая страстные слова:
— Моя героиня, моя амазонка, воительница… Сердце мое… Душа моя… Жена моя…
В его устах это слово приобрело свой самый глубокий смысл. Он произнес его, как пылкий влюбленный юноша и как мужчина, прошедший с ней долгую жизнь, полную любви и заботы. Он обрел ту, которая была ему необходима, чтобы жить, необходима так, как собственное сердце. Отныне она не была для него посторонней, чужой, иногда даже враждебной женщиной: она была в его сердце, любимая подруга, неразрывно связанная с его жизнью и помыслами.
Он познал тайну любви. Они застыли в седлах, наслаждаясь мгновениями безоблачного счастья, выпавшими им на долю, на долю скитальцев, пилигримов любви.
Отвергнув сделки с совестью, не пожелав сравняться с посредственностями, они, подобно своим благородным предкам, не устрашились борьбы и войны, разлуки с родиной, утраты богатства и почестей, и вот теперь испили из жизненосной чаши, носящей имя Святого Грааля, бесценной таинственной реликвии, доступной лишь рыцарям без страха и упрека.
— Ты для меня все, — произнес он.
Его трепетный голос наполнил Анжелику блаженством. Отныне она знала, что после стольких испытаний достигла своей цели: она вновь обрела его, он держит ее в своих объятиях, она владеет его сердцем.
Их любовь открывалась для новой жизни.
