— Не понимаю, как ты мог продолжать любить меня, когда я была такой дурочкой! — засмеялась Аня.
— Я пытался разлюбить, — сказал Гилберт откровенно, — не потому, что думал, будто ты та, кем себя называешь, но потому, что чувствовал: после появления Роя Гарднера для меня не остается никаких надежд. Но я не мог разлюбить… Я не могу сказать тебе, чем были для меня эти два года, когда я верил, что ты собираешься выйти за него замуж, и когда каждую неделю кто-нибудь из досужих сплетников сообщал мне, что вот-вот будет объявлено о вашей помолвке. И я верил в это до одного благословенного дня, когда мне уже позволили сидеть после болезни и я получил письмо от Фил Гордон — вернее. Фил Блейк, — в котором она писала мне, что, в сущности, между тобой и Роем ничего не было, и советовала «попытаться еще раз». После этого доктору оставалось только удивляться моему быстрому выздоровлению.
Аня засмеялась… и тут же содрогнулась.
— Мне никогда не забыть ту ночь, когда я думала, что ты умираешь. Я уже знала, что люблю, знала… и думала, что уже слишком поздно.
— Но не было поздно, любимая… Ах, Аня, это возмещает все пережитые страдания, правда? Давай договоримся всю жизнь посвящать этот день совершенной красоте, в благодарность за тот подарок, который он принес нам. а
— Это день рождения нашего счастья, — с нежностью сказала Аня. — Я всегда любила этот старый сад Эстер Грей, а теперь он будет мне еще дороже.
— Но мне придется просить тебя долго ждать, — огорченно продолжил Гилберт. — Только через три года я закончу учебу на медицинском отделении университета. Но даже и тогда не будет ни бриллиантовых украшений, ни мраморного дворца.
Аня рассмеялась.
— Мне не нужны ни бриллианты, ни мраморные дворцы. Мне нужен ты. Видишь, я так же нескромна в этом отношении, как Фил. Бриллианты и мраморные дворцы, возможно, и очень хороши, но без них гораздо больше «простора для воображения». А что касается ожидания, это не имеет значения. Мы будем счастливы, ожидая, работая друг для друга… и мечтая! Какими сладкими будут теперь мечты!
Гилберт привлек ее к себе и поцеловал. А потом в сумерки они, коронованные король и королева счастливого королевства любви, отправились домой по извилистым тропинкам, обрамленным цветами, ароматнее которых никогда не было на свете, и через знакомые луга, над которыми дули ветры надежд и воспоминаний.
