Аня из Шумящих Тополей - [38]

— Некоторые из этих пророков Ветхого Завета вечно брюзжали, — хмыкнула миссис Гибсон. — Думаю, мисс Ширли, вы поражены моими словами, но мой муж отличался широтой взглядов. Я слышала, вы помолвлены… со студентом-медиком. Все эти студенты, я думаю, пьют — им приходится пить, чтобы вынести занятия в анатомическом театре. Ни в коем случае, мисс Ширли, не выходите за мужчину, который пьет. Или за такого, что не может заработать на жизнь. На цветах и лунном свете не проживешь — в этом я могу вас заверить. Не забудьте вычистить кухонную раковину и выполоскать тряпки, которыми мыли посуду. Терпеть не могу жирных кухонных тряпок. Я думаю, вам придется покормить собаку. Она страшно толстая; Полина ее вечно перекармливает. Я иногда думаю, что придется все же избавиться от этого животного.

— Ах, миссис Гибсон, я на вашем месте не стала бы этого делать. Кражи часто случаются, и к тому же ваш дом стоит на отшибе, в стороне от других. Вам очень нужна собака как хороший сторож.

— Ох, мне все равно; я согласна на все, лишь бы ни с кем не спорить, особенно когда у меня такая странная дрожь в шее сзади. Наверное, это значит, что у меня будет удар.

— Вам нужно вздремнуть. Тогда вы сразу почувствуете себя лучше. Я укрою вас пледом и опущу пониже спинку кресла. Хотите, я вывезу вас на крыльцо и вы там подремлете?

— Спать у всех на виду! Это еще хуже, чем обедать на улице! У вас престранные фантазии. Оставьте меня здесь, в гостиной; только опустите шторы и закройте дверь, чтобы мухи не залетали. Смею думать, вам и самой будет неплохо посидеть немного в тишине, а то ваш язык мелет без умолку.

Миссис Гибсон неплохо вздремнула, но проснулась совсем не в духе и не позволила снова вывезти ее на крыльцо.

— Хотите, наверное, чтобы я простудилась насмерть на этом сыром и холодном вечернем воздухе, — проворчала она сердито, хотя было еще только около пяти. Все раздражало ее, всем она была недовольна. Питье, которое принесла Аня, оказалось слишком холодным, а следующая чашка — недостаточно холодной… но, конечно, она удовлетворится и таким. Где эта противная собака? Наверняка паскудит где-нибудь в доме… Ох, как болит спина… болят колени… болит голова… болит за грудиной. Никто ей не сочувствует, никто не знает, что ей приходится выносить. Спинка кресла поднята слишком высоко. Спинка кресла опущена слишком низко. Ей нужны шаль на плечи, плед на колени и подушка под ноги. И не посмотрит ли мисс Ширли, откуда такой ужасный сквозняк? Она хотела бы выпить чашечку чая, но не хочет никому доставлять хлопот и, наверное, скоро успокоится в могиле. Может быть, люди оценят ее должным образом, когда ее уже не будет.

Но «будь долог иль короток день — все ж ляжет на землю вечерняя тень». Хотя были моменты, когда Ане не верилось, что это произойдет. Но все же солнце наконец закатилось, и миссис Гибсон начала удивляться, почему Полина не возвращается. Наступили сумерки — Полины все не было. Темнота сгустилась, на небо взошла луна — Полина все не появлялась.

— Я знала, что так будет, — загадочно пробормотала миссис Гибсон.

— Вы же знаете, она не может уехать оттуда без мистера Грегора, а он всегда мешкает с отъездом, — попыталась успокоить ее Аня. — Вы не позволите мне уложить вас в постель, миссис Гибсон? Вы устали… Я понимаю, это немного утомительно, когда рядом все время кто-то чужой вместо того, к кому вы привыкли.

Складки в углах рта миссис Гибсон стали глубже, придав ее лицу еще более упрямое выражение.

— Я не лягу, пока эта девчонка не вернется домой. Если вы так хотите уйти, идите. Я могу остаться одна… или умереть одна.

В половине десятого миссис Гибсон пришла к выводу, что Джим Грегор не вернется домой раньше понедельника.

— На Джима Грегора никогда нельзя было положиться. Он вечно меняет свои планы. А уж в воскресенье он никуда не поедет, даже домой, — он считает, что это грех. Кажется, он член попечительского совета вашей школы, да? Что вы думаете о нем и о его взглядах на образование?

Ане захотелось созорничать. В конце концов, ей тоже пришлось в этот день выслушать немало неприятного от миссис Гибсон.

— Я считаю, что этот человек — психологический анахронизм, — с серьезным видом заявила она.

Миссис Гибсон и бровью не повела.

— Я согласна с вами, — сказала она, но вскоре сделала вид, что спит.

15

Часы пробили десять, когда наконец появилась Полина с пылающими щеками и сияющими, как звезды, глазами. Несмотря на старое черное платье и потертую шляпу, она казалась помолодевшей лет на десять. В руках у нее был большой красивый букет, который она поспешила вручить суровой и мрачной старой леди, сидевшей в кресле на колесах.

— Вот, мама, невеста посылает тебе свой букет. Прелесть, правда? Двадцать пять белых роз.

— Очень он мне нужен! А вот прислать мне хотя бы крошку свадебного пирога никто, я полагаю, не догадался. Люди в наши дни, похоже, забыли, что такое родственные чувства. Я помню день, когда…

— Но они прислали и пирог. У меня здесь, в сумке, большущий кусок. И все спрашивали про тебя, мама, и просили передать привет.

— Вы довольны? Приятно провели время? — спросила Аня.