Аня и Долина Радуг - [76]

— Это правда? — спросила Аня со смехом. — Я слышала об этом, но не поверила.

— Не поверили? Вы вполне можете верить, Аня, душенька. Все об этом знают. Норман Дуглас никогда не оставлял никого в неведении относительно собственных намерений, чего бы они ни касались. Он всегда ухаживал на виду у всех. Он сказал Маршаллу, что не вспоминал об Эллен много лет, но, как только в первый раз вошел в церковь прошлой осенью, увидел ее и влюбился снова. А до этого успел начисто забыть, какая она красавица. Ведь он не видел ее двадцать лет, хотя трудно в это даже поверить. Но, конечно, он никогда не ходил в церковь, а Эллен нигде больше не бывала. О, мы все знаем, какие намерения у Нормана, но чего хочет Эллен — тут дело другое. Не берусь предсказать, поженятся они или нет.

— Он бросил ее однажды… но, похоже, для некоторых пар это не имеет значения, миссис докторша, дорогая, — заметила Сюзан довольно едко.

— Он бросил ее в порыве гнева и каялся потом всю жизнь, — сказала мисс Корнелия. — Это совсем не то, что хладнокровно отвергнуть. Что до меня, то я, в отличие от некоторых, никогда не испытывала отвращения к Норману. Взять верх надо мной ему никогда не удавалось. Но меня очень занимает вопрос о том, что заставило его вернуться в церковь. Я никак не могу поверить в эту историю миссис Уилсон, будто Фейт Мередит явилась к нему и угрозами добилась своего. Я давно собираюсь расспросить об этом саму Фейт, но как-то забываю всякий раз, когда встречаю ее. Какое влияние может она иметь на Нормана Дугласа? Он был в магазине мистера Флэгга, когда я оттуда уходила, — ревел от хохота, обсуждая с другими это возмутительное письмо. Я думаю, его было слышно даже на мысе Четырех Ветров. «Бесподобная девчонка! — кричал он. — Прыти у нее хоть отбавляй! А все эти старухи хотят ее укротить — тьфу!.. Но им никогда это не удастся — никогда! Это все равно что пытаться утопить рыбу. Ты, Бойд, смотри, лучше удобряй свою картошку в следующем году. Хо-хо-хо!» И тут уж он так расхохотался, что стены затряслись.

— Во всяком случае, мистер Дуглас щедро вносит деньги на жалованье священнику, — заметила Сюзан.

— О, Норман отнюдь не скуп. Он может выложить при случае на что-нибудь тысячу, глазом не моргнув, но взревел бы как труба иерихонская, если бы его заставили переплатить пять центов за какой-нибудь товар. Кроме того, ему нравятся проповеди мистера Мередита, а Норман Дуглас всегда не прочь раскошелиться, если ему подкинут несколько интересных мыслей. Христианского в нем не больше, чем в голом африканском язычнике, и ничто его не исправит. Но он умен и начитан и оценивает проповедь, как оценил бы лекцию. Во всяком случае, хорошо, что он на стороне мистера Мередита и его детей: после такого друзья им будут нужны как никогда. Я устала искать оправдания для них, поверьте мне.

— Знаете, дорогая мисс Корнелия, — сказала Аня серьезно, — я думаю, мы все слишком увлеклись поиском оправданий. Мы должны покончить с этой глупостью. Я скажу вам, что мне очень хотелось бы сделать. Разумеется, я этого не сделаю, — добавила она, заметив тревогу в глазах Сюзан, — поскольку такой поступок был бы слишком необычным, а мы, после того как достигли возраста, который считается почтенным, должны или соблюдать приличия, или умереть. Но я хотела бы сделать это. Я хотела бы созвать собрание дамского благотворительного общества, общества поддержки зарубежных миссий, и швейного кружка и пригласить на него всех до одного методистов, которые осуждают Мередитов… хотя я уверена, если мы, пресвитериане, перестанем осуждать и искать оправдания, мы увидим, что прихожане других церквей будут очень мало беспокоиться о семье нашего священника.

Я сказала бы всем им: «Дорогие друзья христиане — с ударением на "христиане", — я хочу кое-что сказать вам… сказать внятно и четко, чтобы вы запомнили и, вернувшись домой, повторили своим домочадцам. Вам, методистам, ни к чему жалеть нас, а нам, пресвитерианам, ни к чему жалеть самих себя. Мы не собираемся делать это впредь. И мы хотим сказать, смело и открыто, всем, кто осуждает и сочувствует: мы гордимся нашим священником и его детьми. Мистер Мередит — лучший из всех проповедников, какие только были в церкви Глена св. Марии. Более того, он искренний, честный учитель правды и христианского милосердия. Он верный друг, благоразумный пастырь, а вместе с тем и утонченный, образованный, воспитанный человек.

И дети достойны своего отца. Джеральд Мередит — самый способный ученик в нашей школе, и мистер Хазард считает, что мальчика ждет блестящая карьера. Он мужественный, благородный, честный паренек. Фейт Мередит — красавица, и она настолько же независима и оригинальна, насколько красива. В ней нет ничего посредственного, заурядного. У всех остальных девочек Глена, вместе взятых, не найдется столько силы духа, остроумия, веселья и энергии, сколько у нее. Каждый, кто знаком с ней, не может ее не любить. Много ли найдется на свете детей или взрослых, о которых можно сказать то же самое? Уна Мередит — воплощение кротости. Из нее вырастет прелестнейшая женщина. Карл Мередит, с его любовью к муравьям, лягушкам и паукам, когда-нибудь станет натуралистом, восхищаться которым будет вся Канада… да что там, весь мир. Вы знаете еще какую-нибудь семью в Глене или за его пределами, о которой можно сказать все, что было сказано здесь? Так что долой стыдливые оправдания и извинения. Мы