Ануш. Обрученные судьбой - [4]

Солдаты пришли в замешательство, а Хорек, угрюмо уставившись на капитана, ответил:

– Я не собирался причинять ему вред. Просто хотел немного напугать…

Капитан подошел к Кеворку, который лежал на земле. Нос мальчика был сломан, лицо опухло, красные следы от веревки пересекали шею.

– Лейтенант, сопроводите этих людей на базу!

– Она напала на меня! – настаивал Хорек. – Я имел право защищаться!

– Капрала Ханима бросьте в карцер, и пусть он остается там до тех пор, пока я не позволю его выпустить.

Солдаты двинулись по переулку, сопровождаемые лейтенантом. Капитан подошел к Ануш, склонившейся над Кеворком.

– С ним все в порядке?

Ануш кивнула. Она помогла мальчику сесть и ослабила воротник его рубашки.

Капитан осмотрел двор, разбитое стекло и обезглавленного гуся.

– Пусть мальчик побудет на воздухе немного, и впредь не хватайтесь за вилы.

Ануш вскочила на ноги:

– В следующий раз я вгоню их ему в живот!

Дневник доктора Чарльза Стюарта

Константинополь 4 апреля 1900 года

Мы прибыли в Константинополь две недели назад. Шел дождь, и мне показалось, что я опять в Нью-Йорке зимой. Мы с Хетти очень устали от путешествия, но испытали облегчение, увидев на пристани встречающего нас Элиаса Риггса.

Я не знаю, чего ожидал от стареющего американского миссионера, но не мог и представить себе, что он будет столь энергичен и высок.

Уже более сорока лет он работал врачом в Османской империи. Я рассказал о своих планах исследования трахомы[3], но ему, похоже, было интереснее обсуждать время служения мессы в этих краях.

Он очень набожен, и поэтому я ощущаю неловкость, общаясь с ним. Безусловно, устраиваясь на эту работу, я понимал, что в первую очередь буду врачом-миссионером. Когда мне только предложили эту должность, Хетти заметила, что я атеист, а она еврейка.

Конечно, мы иногда ходим в церковь, но, думаю, Элиас уже подозревает, что я не совсем тот, кем он меня считал.

На протяжении некоторого времени создавалось впечатление, что он вот-вот отошлет нас обратно, однако же ему крайне необходима помощь в клинике и очень понравилась Хетти.

Конечный пункт нашего назначения – маленькая деревушка в районе Трапезунда, на побережье Черного моря. Как я узнал, это место весьма уединенное, хотя находится недалеко от большого города и важного порта – Трапезунда.

Деревня расположена в центре самого зараженного трахомой региона, так что впереди нас ждет много изнурительной работы.

В настоящий момент мы живем на Истиклал-авеню в Пера. Здесь, конечно, не роскошно, зато чисто, хорошее обслуживание, и мы находимся на европейской стороне Босфора.

У нас три комнаты, а в нагрузку к ним – греческая судомойка, турецкий носильщик (или, скорее, мастер на все руки) и полька-повар.

Хетти, моя дама, или ханум по-здешнему, оказалась в своей стихии.

Она не может практиковать как врач, потому что женщинам-врачам разрешается работать только в гаремах. Но каждое утро она встает рано и отправляется делать зарисовки руин старого Константинополя.

Вполне понятно ее восхищение городом. «Шлюха Востока», конечно, соответствует своему прозвищу – она великолепна и безвкусна в равной мере.

На любой улице города есть достопримечательности, от которых дух захватывает, например, великолепный Собор Святой Софии или роскошный дворец Топкапы. И в то же время за углом, среди руин зданий, стертых с лица земли землетрясением 1894 года, расположились трущобы, кишащие паразитами.

Париж в миниатюре с изящными бульварами простирается вдоль европейской стороны Босфора, в то время как на восточной стороне женщины в парандже идут за мужьями в трех шагах позади них, и там безраздельно властвует Пророк. Как говорит Элиас, это город противоречий и контрастов.

Мы крепко подружились с Генри Моргентау, американским послом, и его женой Жозефиной. Они евреи, и Хетти в их компании чувствует себя как дома. Кроме того, Генри очень интересный человек.

Он принимает по-царски и владеет отличным винным погребом. Его развлекает то, что «бедный доктор-миссионер» весьма неравнодушен к хорошему кларету.

Семья Моргентау знает в Константинополе уйму людей, начиная с дипломатов и заканчивая молодыми гидами, и, похоже, они намереваются перезнакомить нас со всеми.

Теперь, когда наши планы путешествия отложены из-за беременности Хетти – она ожидает ребенка осенью, – мы собираемся видеться с Моргентау часто.

Невозможно избежать этой задержки, но все равно это расстраивает.

Хотя нам все равно придется ждать получения разрешения для продолжения нашего путешествия.

В этой стране невозможно работать, строить и даже заниматься любой мелочью, не имея на то разрешения. Элиас советует мне быть терпеливее.

Рассказывает, что, когда он только прибыл сюда, старый султан запрещал чтение любых иностранных материалов и газовое освещение. Он боялся развращения своих подданных. Элиас просит меня помнить, что сейчас я по крайней мере могу читать и у нас есть свет. Аминь!

Ануш

Вдоль северного мыса реки, впадающей в море, растут деревья. Они редеют в том месте, где поток воды изгибается, замедляется и образует небольшой водоем. Берег кажется изломанным, в воде будто лежат купающиеся гиганты.