Антропоток в матрице геоэкономического универсума - [3]

Вернемся все же к заявленному экономическому сюжету: существовала серьезная проблема — проблема потребления, расширения платежеспособного спроса. Выражалась она в необходимости создать массового платежеспособного потребителя и в том, что у этого состоятельного потребителя имелся определенный предел потребностей, так что мог наступить момент предельного насыщения, когда в материальном отношении ему мало что было нужно. Для того чтобы обеспечить интенсивное функционирование промышленности, необходимо было взломать это ограничение. И создать другой механизм. И он был создан.

В рамках форсированного искусственного и престижного потребления были введены в действие целые технологические направления фактической деструкции материальных ценностей, скажем, при помощи такого механизма, как "мода", следствием чего явилось быстрое моральное устаревание продукции, сопровождающееся ничтожными технологическими или чисто маркетинговыми изменениями. Одновременно не-выпуск продукции стал особой экономической операцией. В результате всех этих мер проблема платежеспособного спроса была по-своему решена, т. е. платежеспособный потребитель был создан преимущественно на национальной площадке, и уровень жизни населения поднялся, но — за счет нарастания разрыва развитых стран со всем остальным миром.

Параллельно на протяжение ХХ века развивалась упомянутая выше индустрия высокотехнологичной деструкции (войн) и сопутствующего ей инструментария. К тому же неизбежное в условиях "расколотого мира" возрастание значения безопасности, ее универсализация, требовали все более широких материальных затрат и в этой сфере. Всего этого, в конечном счете, вполне хватило, чтобы компенсировать открывшийся было для человечества "рог изобилия".

Еще одной серьезной проблемой оказалось нарушение предшествующей логики экономического роста. На протяжении солидного исторического срока христианская цивилизация развивалась за счет инновационного фактора — т. е. за счет того, что создавала новые инструменты и поля деятельности. В этом было ее принципиальное отличие от цивилизации дохристианской, ибо до этого времени мир избегал феномена расширенного воспроизводства, предпочитая ему экономический, экологический и демографический баланс. Баланс вообще был определяющим принципом традиционного мира, а для мира христианской культуры определяющей категорией стал не баланс, а развитие.

В XX веке, однако, произошли серьезные изменения в инновационной сфере, а понятие баланса — геоэкономического, экологического, демографического — вновь становится чрезвычайно актуальным.

Хотелось бы подчеркнуть принципиальное различие между инноватикой, направленной на создание новых предметных полей деятельности, на развитие системы взаимоотношений человек-природа, и инноватикой, связанной с системой человек-человек. Первая создает предметные поля деятельности, вторая, тесно связанная с операциями в сфере информации, реализует их оптимизацию. Косвенно это различие проявляется в соотношении радикальных и прикладных инноваций, а, с экономической точки зрения, в соотношении доли производительности капитала и производительности труда. Тенденция последних десятилетий — развитие взаимосвязанного комплекса постиндустриальных финансово-правовых и информационно-коммуникационных технологий.

Современная фаза капитализма — геоэкономическая — это во многом действительно не-индустриальная фаза развития, а оптимизационная, которую, однако, мы сегодня предпочитаем прочитывать как фазу постиндустриальную. Геоэкономическая фаза учитывает остановку инновационного развития, более того, она его провоцирует. Создается замкнутая глобальная конструкция, перераспределяющая квазирентные платежи, на первом этаже которой находится добыча природных ресурсов, чуть выше — промышленное освоение этих ресурсов, выше — производство интеллектуального сырья, еще выше — высокотехнологическое производство. Над этим производственным комплексом возводится финансовая надстройка, которая аккумулирует процентную дань, и, наконец, на самом верху находится штабная экономика, которая постепенно выстраивает глобальную эмиссионно-налоговую систему и осуществляет масштабное управление рисками.

В ходе реализации этого грандиозного проекта мы получаем новую социокультурную ситуацию, новую статичность, новую сословность. Проблемы, возникающие с антропотоками, формулируются здесь по-новому. Сегодня мы имеем уже не Север и не Юг, пусть и в квазигеографическом смысле этих понятий, а Новый (глобальный) Север как транснациональное пространство элит, и то же самое происходит с Югом — он также становится транснациональным, трансграничным. При этом меняется привычная география, поскольку государства, их права и суверенитет, оказываются иррелевантными, неактуальными для значительной части новой элиты, существующей в глобальном пространстве. И они же подрываются динамикой мирового Юга, потому что Юг активно проникает посредством миграции на территории Севера.

— Но мне кажется, то, что сейчас происходит на сцене мировой политики, должно несколько скорректировать Вашу конструкцию? Глобализм, как он мыслился предшествующей американской администрацией, отступает, финансовые связи оказываются слабее межгосударственных противоречий…