Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии - [40]

Конкуренция, возникающая по поводу распределения пространства, — один из предметов доминантных отношений, и в ней целиком реализует себя неуставная иерархия.

Л. С. Клейн также отмечал пространственный фактор самовыражения личности в экстремальных группах на примере лагерной субкультуры. Сам он имел статус «углового», которого добился в силу определенных качеств своего характера, несмотря на интеллигентское происхождение и неуважаемую в блатном мире статью. По статусу ему полагалась угловая койка. Признаки «элитной» койки — стены с боков, создающие ощущение изолированности, усугубляемое наличием второй ярус кровати сверху; человек в стремлении к автономии инстинктивно пытается спрятаться «в ящик».

В армии, так же как и в лагере, опущенные на низшие ступени иерархии индивиды занимают пространство, семиотически соответствующее их лиминальному (деперсонифицированному) состоянию. В казарме это самые неудобные кровати: находящиеся на виду, в проходах ближе к выходу и на втором ярусе. Символизм верхней койки заключается не столько в вертикальной оппозиции нижней, сколько в степени изоляции: если пространство нижней койки напоминает ящик (максимальная изоляция), то верхней — платформу (отсутствие изоляции).

Итак, качество пространства есть знак качества личности. В доминантной и агрессивной среде более светлым и более «защищенным» пространством владеет более сильная и доминантная личность, и наоборот.

Устав борется за порядок посредством борьбы с личностью. Пространство в армии — не пустота, наполняемая вещами, и не конфигурации вещей. В армии единственный конституирующий пространство предмет — геометрически оформленная человеческая масса. Строй — единственно легитимное пространство индивида. В армии человек вне строя асоциален и подозрителен. В некоторых образцово-показательных, «уставных» частях в моменты приступов служебного рвения запрещалось перемещаться по территории вне строя шагом, но только бегом. «Солдат без сопровождения должен передвигаться по территории части бегом. При встрече с офицером переходить на строевой шаг для отдания чести», — гласит инструкция. Предполагается, что он либо живет по коллективному распорядку, либо расторопно выполняет важное поручение.

В связи с приведенными фактами интересным представляется взгляд Мишеля Фуко: «Единичное тело становится элементом, который можно разместить, привести в движение, соединить с другими элементами. Его основными определяющими переменными являются не доблесть или сила, а занимаемое место, отрезок, который оно собою закрывает, правильность и надлежащее расположение, с которым оно согласует свои перемещения. Солдат прежде всего фрагмент подвижного пространства и только потом мужество или доблесть».^{49}

Время в армии подавляет пространство. Распорядок не предусматривает возможности уединения: нет ни одной минуты, в которую человек легально может остаться один на один с пространством. Пространственно-временной континуум детерминирован тотальной геометрией толпы. Под беспорядком понимается любое самовыражение личности в пространстве и во времени, и пресечение этого «бардака» командиры всегда начинают с построения. Это креативное действие восстанавливает статус-кво власти на пространство и время, придавая акту построения значение ритуала.

Особенно эффективны ночные построения или такие приемы, как многократное чтение списка вечерней поверки, когда в ответ на шевеление и разговоры (что, по сути, есть психологический выход личности за пределы строя) начинают читать заново весь список, в котором имя значит меньше, чем порядковый номер. Об этом говорит и М. Фуко: «В дисциплине элементы взаимозаменяемы, поскольку каждый из них определен местом, занимаемым им в ряду других, и промежутком, отделяющим его от других. Следовательно, единицей является не территория (единица господства), не место (единица расположения), а ранг».^{50} Но если «дисциплина — искусство ранга и техника преобразования размещений»,^{51} то в формальной статусной системе дисциплина по определению остается не достижимым идеалом: как нежизнеспособен устав, отрицающий de facto естественную иерархию, так же трагикомична роль молодого сержанта, «командующего» дедами и дембелями.

Распределение статусов в пространстве напрямую зависит от того, какая сила — внешняя или внутренняя — собрала людей вместе. Если повод официальный — формальное собрание в клубе, построение на плацу, политзанятие — то неофициальная элита располагается на заднем плане, за спинами духов — тех, чей статус в системе неуставной иерархии равен нулю. Если повод неофициальный — просмотр телевизионных передач после отбоя или кино в том же клубе — то деды занимают первые ряды и центр. Одно и то же пространство имеет два принципа его социально знаковой организации, в зависимости от качества происходящего в нем события.

Если солдату по должности положен собственный рабочий угол, хотя бы для временного пользования: радисту — рубка, фотографу — лаборатория, каптерщику — каптерка, фельдшеру — санчасть, повару — кухня и пр., статус его резко повышается. Более того, престижность этих специальностей во многом связана с пространственной автономностью специалиста.