Антропологическая элитология - [62]

Гениальность есть положительное раскрытие образа и подобия Божьего в человеке, раскрытие творческой природы человека, природы не от "мира сего". По старому христианскому сознанию, целиком пребывающему в религии искупления, святость есть единственный путь к тайнам бытия. Святому на высших ступенях его духовного восхождения все раскрывается: и высшее познание, и высшая красота, и тайна творчества. С этой точки зрения все высшие дары получаются как бы в награду за святость и вне пути святости нельзя их стяжать. Только святость есть раскрытие творческой тайны бытия. Только святой — истинный гностик и истинный поэт. Святой познает в созерцании последние тайны и творит красоту, созидая самого себя. Это сознание ничего не оставляет гениальности, — все отдает святости. [163]

ПРОБЛЕМА СВЯТОСТИ. Персонализм утверждает, что весь мир есть проявление творческой активности «верховной личности» – Бога. Иерархия бытия рассматривается как постепенное восхождение от низшего творения Бога к нему самому. Поэтому развитие есть не что иное, как наше движение, удаляющее или приближающее нас к Богу. Антропологическая элитология признает, что данное развитие человеческой индивидуальность есть не что иное, как накопление в человеке элементов личности, иными словами есть формировании в нашем «Я» степени совершенства. Конечная цель человеческого существование – это нахождения единения или слияние с жизнью Бога. Чем больше в человеке проявляется его личность, тем ближе он находится с Богом. Если бы в человеке не было бы тяги к совершенству, то он никогда бы не стал человеком. Значит, идея избранности на всем протяжении человеческой истории играла положительную роль, хотя в социальной сфере допускала некоторые негативные моменты. Но мы говорим здесь именно о духовной, а не о социальной избранности. С точки зрения антропологической элитологии духовная избранность одного человека неизбежно оборачивалась духовной избранностью многих. То, чем сейчас владеет все человечество первоначально было достоянием лишь немногих (элиты).

С точки зрения православной персонологии человек живет лишь тогда, когда целенаправленно открывает в себе личность. Большинство человечества не живет, а существует. Такую «жизнь» нельзя назвать жизнью, так как она отклонена от истины и погружена в ложь. Большинство занято повседневной суетой, в то время как подлинная жизнь есть, прежде всего, жизнь в Боге. Такому критерию отвечает жизнь святых, которые восстанавливают утраченное всем человечеством единение с Богом. Главная задача религиозного персонализма – это увидеть в человеке личность. В первую очередь сам человек должен увидеть в себе эту личность. Наше существование, что мутная вода в котелке – мы кроме мути ничего не видим в нем до тех пор, пока пещинки песка не осадятся на дно. Но стоит песку в воде осесть, как мы обнаруживаем свое изображение. Главным стремлением всех монахов отшельников было желание увидеть в своем котелке свое лицо, т.е. обнаружить в себе личность. Поэтому, каждый в потенциале имеет в себе личность, но не всякий может увидеть ее в себе.

Выражение древних «познай самого себя» всегда является актуальным для человека элиты. Массовый человек даже не поймет вас о чем вы говорите. Ему нет надобности познавать самого себя. Он сам себе не интересен. Поэтому науками, а в особенности теологией, философией и психологией, всегда занимались лишь избранные умы, те, кому в первую очередь были интересны они сами. Интерес к самому себе есть великий двигатель антропологического исторического прогресса. Без этого интереса человечество навсегда осталось бы в пещерах каменного века. Только тяга человека к сверхчеловеческому сделала его тем, кем он сейчас является. Без образцов сверхчеловеческого человек никогда бы не смог подняться на следующую ступень своего развития. И такие образцы сверхчеловеческого нам всегда преподносят люди гениальные и святые, те кто на несколько столетий вырываются из своего времени, те кто мыслит не категориями своего времени, а категориями вечности. Именно они подлинные творцы своего времени, ибо олицетворяют собой вечность. Таким образом, у истоков человечества стоят двоя – гений и святой.

Несомненно, что гений есть разновидность святости. Дары Божьи бесконечно многообразны и трудно утверждать, что святость есть единственный путь к Богу. Но уподобиться Богу значит стать личностью. Поэтому, личность — это достоинство, стремящееся к совершенству. Христианское миросозерцание бесколебательно утверждает, что Бог есть Личность, и отношение человека с Богом суть род личных отношений. Однако необходимым продолжением этой краеугольной интуиции является признание того, что человек в его наличной, земной данности не есть Личность. В русле этого представления о личности "человеческая личность" — внутренне противоречивое, некорректное понятие, допустимое к употреблению разве что с существенной оговоркой. На это не раз ясно указывалось как в патристической мысли, так и в современном богословии (Вл.Лосский). Бытие в своей полноте и открытости есть бытие Личности, и Личность есть онтологическое признание здешнего бытия — но не наличный образ его. Теоцентрический персонализм, или христианская метафизика личности, онтологически разделяет такие понятия как "индивидуальность" и личность", где личность выступает как задание, как искомое для индивидуальности. Одной из центральных онтологических категорий в любом опыте христианской метафизики личности является любовь: трансформация в Личность есть именно ее задание, ей вверяемое и ею реализуемое в свободном и личном представлении Личности. Всякая философия личности неотделима от утверждения индивидуальности — утверждения ее в качестве несводимого и активного начала, героя-протагониста бытийной драмы. И меньше всего может остаться чуждой такому утверждению та философия личности, что вырастает на почве православно-аскетического видения человека: ведь уже сами идеи ухода от мира, уединенного подвига, «священнобезмолвия» очевидным образом несут в себе мощный заряд утверждения индивидуальности. Более того, именно в лоне аскетики и вырабатывались, в своем большинстве, все представления о важности и суверенности всякой человеческой индивидуальности как таковой. Жизненный нерв христианской аскетики — сознание абсолютной ценности личного духовного пути и личной духовной судьбы, и вместе с этим — сознание полной ответственности человека за свой путь и свою судьбу: от тебя самого зависит, что ты есть и что станет с тобой, а итог твоего пути может быть различным в немыслимом, страшном размахе — от Неба до Ада.