Антони Адверс, том 2 - [50]

Антони рассмеялся и сделал большой глоток.

- Значит, настолько я могу продолжить, - сказал Карло, поднимая стакан к лицу и прикидывая на глаз, сколько там осталось.

- Следуйте тому, что я называю добропорядочным животным мировоззрением. Живите ради тела, мой мальчик, но помните, что вы - человек. С одной стороны вашего позвоночника - мозг, с другой нечто, требующее постоянного общения. Обе оконечности всецело зависят от того, что положено в емкость между ними. Половину времени мозг изыскивает средства заполнить эту пустоту. Вторая половина так или иначе уходит на общение - и неизбежные последствия. Остальное время, - Чибо сделал паузу, - посвящается делам интеллектуальным и духовным. Другие мелкие человеческие проявления перечислять не стоит. Они скучны.

...Итак, моя идеальная философия состоит в том, что в основе человеческой природы лежат коротко обрисованные мною проявления. Я претворяю ее в жизнь. Например, мое дело - распространять изысканные бакалейные товары в Гаване и ее окрестностях. Но я не считаю, что это все. Мне оно дает средства наполнить собственную емкость, наполняя чужие, и получить солидный остаток, который позволяет обеспечить некоторые развлечения для мозга - и общение для другой оконечности, а также средства, чтобы немного попутешествовать с комфортом, если бы я захотел, но я не хочу. Большего от жизни не взять. Да и как? Добавьте к этому, что меня уважают и побаиваются соседи, и вы согласитесь, что жизнь моя полна до краев. Я им не мешаю, но если они вздумают мешать мне, им придется худо. Мой кодекс чести включает ограниченное число запретов - то, что я не буду делать ни при каких обстоятельствах. Язычник, вы сказали? Нет! Ибо, вы видите, я люблю ближних как самого себя. - Он прикончил только что смешанный пунш, вытер губы рукой и продолжал.

- Что до грешка души, предоставляю это Церкви; геройствовать предоставляю военным. Я счастлив, что не стремлюсь к славе. Мне она представляется формой умопомешательства. Я предпочитаю спокойное дружество. Оно гораздо реальнее и приносит куда большее удовлетворение. Оно существует здесь и сейчас. Какое дело Карло Чибо до того, что будет пятьдесят лет спустя? Я не пытаюсь заглянуть за донышко моего последнего кувшина, - он хихикнул, - и с теми, кто желает переделать мир, используя как орудие религию или государство, мне не по дороге. Нет теории, которая могла бы вместить жизнь, и я хочу видеть развитие жизни, а не теории. Трудно жить, когда каждая идея хочет все переделать по-своему. Я не хочу, чтобы всю власть захватили священники, или политики, или купцы, или рабы. И те, и другие, и третьи, и четвертые сделают жизнь невыносимой - для меня. Пусть дерутся между собой, а я буду жить по собственному разумению.

...Что ж, делайте собственные выводы обо мне - и для себя. Я советую вам: бросьте тревожиться о всяких докучных пустяках и становитесь добропорядочным, думающим животным - взрослым человеком. Тогда вы не превратитесь ни в чистый дух, ни в грязного тупого скота. Только так вы сможете получить от жизни все. Я не знаю, что с вами будет, но не важно! Выберите образ жизни, который не помешает вам жить, и живите им, а не ради него. И все остальное постепенно встанет на свои места. - Машинально он снова похлопал себя по пузу.

Антони не знал, что на это ответить. Странное дело: и брат Франсуа, и Чибо, когда их слушаешь, одинаково убеждали.

- Вы очень самоуверенны, Карло, - произнес он вполголоса.

- Еще бы, - сказал Карло, - я все это испытал.

Опытом Антони похвалиться не мог.

- По крайней мере, я занят вполне житейским делом, - сказал он. - Я намерен, как бы там ни было, получить долги с Гальего. Это не только деньги, но...

- Отлично! И это может завести вас далеко, - перебил Карло. - Пока вы сегодня творили чудеса, я разузнал, как обстоят ваши собственные дела. Они могут привести вас в Африку. Как вам это понравится?

- Карло, вы решили сплавить меня, как брата Франсуа? - вскричал Антони, отчасти встревожено, отчасти шутливо. - Я не миссионер.

- Нет, нет, - рассмеялся Чибо, - но в Африке вы скорее получите по вашим векселям, чем в Гаване. Сейчас имущество Гальего сосредоточено на Рио-Понго, так что я отправляю вас обращать не язычников, но денежные средства. В любом случае, нам надо повидать генерал-губернатора - возможно, завтра. Тогда я вам все и расскажу. Если честно, хлопот предстоит много. Однако довольно о делах.

...Сейчас уже поздно. Поужинайте у себя в комнате. Я настолько пьян, что могу заболтать вас до смерти. Однако, - сказал он, беря Антони за руку, - не воображайте, что я просто молол языком. Обдумайте это.

...Подождите! Вам чего-нибудь нужно? Вам одиноко? Иногда лучше зарыть свою заботу поглубже. Она оставляет вас - приятно. - Он улыбнулся воспоминанию, по-прежнему держа Антони за руку. - Вот например - Чича.

- Другой раз, Карло, - сказал Антони не совсем твердо.

- Ха, другой раз, другой раз! Тогда adios, сеньор, желаю вам хотя бы приятных сновидений. - Трудно было сказать, смеется над ним Карло или впрямь жалеет.

Антони пошел к себе, вымылся и лег. Чича принесла ужин. Когда он поел, она выкатила столик в коридор, потом вернулась.