Антони Адверс, том 2 - [143]
Как этот новый человек будет действовать, кто он такой, наконец, предстояло узнать самому. Он вовсе не думал, что случившееся с братом Франсуа имело целью его, Антони, закалить. "Нет, нет, тысячу раз нет!" Он был далек от подобных эгоистических предрассудков перед лицом мученической смерти, которая обрушилась на его вселенную словно космическая катастрофа, словно духовное землетрясение, и на несколько мгновений оставила его один на один с Богом, словно последнего человека на Земле. Эта смерть была предназначена ему одному не больше, чем землетрясение или шторм на море.
Однако он был замешан в ней. Он был вольным и невольным ее орудием. Глядя на догорающие угли в этой долине теней, он видел все скрытые пружины. И его роль в свершившемся, случайная, как может показаться, или провиденциальная, если всякая случайность провиденциальна, была одной из них. Смысл ее оставался понятен ему одному.
Единственный из всех, он имел глаза и уши понять. Фулахи могли только собрать камни и завалить гроб. Остальные спали, пока он стерег и на свой лад приобщался.
Даже Хуан спал. Бедняга! На его простом, крестьянском лице еще видны были следы слез. За пазухой, завернутые в платок вместе с душистыми листьями, лежали три шипа, извлеченные из рук и ног брата Франсуа. Хуан попросил разрешения взять их себе. Антони знал, что они отправятся в родную деревушку Хуана, в маленькую церковку на берегу моря. Здесь будут передавать из уст в уста нравоучительный рассказ вернувшегося из странствий моряка. Может быть, потянутся паломники из ближайших деревень. Это будет как "чудо" в Регле. Конечно, конечно, таково ли назначение и цель брата Франсуа - три шипа в деревянном ларце на сельском алтаре? Нет! Нет! Каким-то образом, каким, еще предстоит узнать, он, Антони, понесет этот свет дальше. Когда придет время, он снова его зажжет. Наверно, зря он не забрал из пещеры факел. Может быть, Хуан по-своему забрал. Может быть, шипы на алтаре и паломники - тоже способ поддерживать факел горящим. Но он должен найти свой способ нести этот свет. Теперь он знал, что протягивает ему мадонна. Младенец на ее руках вырос в человека на кресте.
Он плотнее закутался в плащ и сидел во тьме, глядя в догорающие угли. Он не спал, но погрузился в бессловесные раздумья. Ночь прошла. Солнце растопырило над облаками исполинскую пятерню. Одним махом тропическая заря залила небо. В глаза ударило нестерпимое солнце.
"Да будет свет".
"Иди!"
"Иди! Пусть Аллах всегда освещает твой путь". - сказал Амах.
"Иди" - было последнее напутствие брата Франсуа, обращенное то ли к собственному духу, то ли к духу Антони. Очень похоже на него - в последнюю минуту думать о другом. Теперь вся вселенная как бы наполнилась и гремела этим словом; молнии света ударяли в холм, обращая его в день.
Лучи стремились к западу, туда, где этот глагол-движение означал путь к спасению или вечной гибели. В Фута-Джаллоне, на востоке, откуда приходит заря, люди могли сидеть и ждать ниспосланной Аллахом судьбы. Ее можно дождаться и здесь. Но он, Антони, должен возвращаться домой. Ему сказано - "Иди!"
Он разбудил спящих, и они поскакали по тенистой еще долине так, словно надеялись оставить самих себя позади.
Глава XLVI. "Единорог" попадает в цель
В то утро, когда Антони вскачь летел через леса к фактории Гальего, капитан Биттерн прохаживался по шканцам славного судна "Единорог" чуть более быстрой походкой, нежели обыкновенно. Он стоял на якоре - и варился - на Рио-Понго шесть с лишним недель, так что вид Бангаланга и ближайших окрестностей успел ему изрядно приесться. Такую точку зрения на местные виды команда единодушно разделяла со своим капитаном.
С тех пор, как они прибыли на Рио-Понго, дабы забрать владельца (которому в кубрике вот уже некоторое время усердно перемывали кости), точка зрения изменилась только один раз, и то незначительно. Впрочем, незначительно еще не значит несущественно - по крайней мере для капитана.
Он отверповал корабль примерно на полмили от прежней стоянки, дабы воспользоваться тем, что поклонники артиллерийского искусства называют "естественным укрытием". В данном случае это просто означало, что пушки фактории не могли попасть в "Единорога" на его новой стоянке, поскольку вынуждены были бы стрелять поверх невысокого мыса.
Капитан Биттерн выбрал безопасное место между факториями Гальего и Монго Тома опытным глазом капера, на чьем счету числилось немало бригантин и фелук, уведенных из-под самого носа испанских береговых батарей. Сейчас он явился в африканское захолустье по мирному частному делу, но тем не менее имел при себе английское каперское свидетельство, а над факторией Гальего реял испанский флаг - и, как известно, береженого Бог бережет. Капитан твердо считал неровности ландшафта, вроде той, за которой сейчас укрылся его корабль, мелкими, но действенными трудами Божьими в поддержку британского флага. В мире, где значительная часть человечества упорно не соглашалась с ним и его соотечественниками, что британские порядки безусловно превосходят все остальные, он научился действовать заодно со Всевышним в том, что касается естественных укрытий и прочих пустяков - и, ох, людей, которые противоречат капитану Биттерну!
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Продолжение знаменитого романа классика отечественной фантастики Александра Беляева «Остров погибших кораблей»! Более десяти лет прошло с тех пор, как легендарный Остров погибших кораблей канул в океанскую пучину. Сыщик Симпкинс стал главой крупного детективного агентства и теперь искал по всему свету следы исчезнувшего «губернатора» Слейтона, более известного как финансовый аферист и мошенник Гортван. И вот однажды агенты донесли Симпкинсу, что в дебрях Центральной Африки появились никому не известные белые люди, тщательно избегающие контактов как с туземцами, так и с колониальной администрацией.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
Ее королевское Высочество принцесса Кентская, член Британской королевской семьи – не только высокопоставленная особа, но и талантливый исследователь и рассказчик. Она по крупицам собирает и восстанавливает историю своего рода, уходящего корнями в седое средневековье. «Ртуть» – третий том Анжуйской трилогии, действие которого разворачивается во Франции в XV веке. История жизни знаменитого Буржского купца Жака Кера поистине удивительная. Его смело можно назвать самым успешным предпринимателем в истории средневековой Европы и родоначальником капитализма.