Антология современной французской драматургии. Том I - [56]
и Гийом
>Анжелика изучает взглядом помещение. Гийом, которому, наконец, удалось обрести устойчивость, пристально на нее смотрит.
ГИЙОМ. Ну? Ты входишь или нет?
АНЖЕЛИКА (шокирована вопросом). Вхожу!
ГИЙОМ. Тогда закрой зонтик.
>Анжелика закрывает зонтик.
(Отвернувшись от нее.) Входи, располагайся.
(Замечает Камоэнса, но не здоровается с ним, предпочитая раскладывать вещи.)
>Анжелика пожимает руку Камоэнса.
АНЖЕЛИКА. Все хорошо?
КАМОЭНС(уступая). Да.
>Анжелика проходится вдоль по комнате. Камоэнс, которого все бросили, начинает свою партию.
ГИЙОМ(с легким раздражением). Мильтона, что, нет?
КАМОЭНС (играет, потом говорит). А? Только что был здесь. Он приехал одним из первых. Уже минут сорок пять как, или час. «Ну, раз уж, — спросил я его, — ну, раз уж ты опоздал на… — я даже не знаю, на сколько, столько времени прошло —…тому должна быть какая-то причина, не хочешь извиняться — не надо, но хоть объяснись», понимаешь, я первый сюда пришел в это помещение сам посмотри какая тут тоска я спросил Мильтона что это значит — и ты думаешь, он извинился? Как же! То да се, и он еще недоволен, понимаешь ли! И так всю дорогу, а потом вдруг сказал — честное слово — пи-пи хочу! Он, видите ли, хочет пи-пи! Он только что вышел, честное слово, вы только вошли, как он вышел, теперь, наверное, там снаружи барахтается в свекле, одной рукой скрипку тащит, другой посвистывает, ворон считает…
>Гром.
…среди молний.
>Короткая пауза. Камоэнс собирается играть, но сначала шепчет:
Поезд! (Играет.)
>Стучат. Он прекращает играть.
>Смотрит, как вновь прибывшие удивленно осматриваются, пытаясь понять, откуда стук.
>Но внимание Гийома внезапно полностью переключается на Анжелику, которая по-прежнему ищет источник звука.
ГИЙОМ. Анжелика! Может, чего-нибудь выпьешь? Иди сюда, ты вся промокла, где тут полотенца? (Камоэнсу.) Где Шварц? (Анжелике.) Сядь.
АНЖЕЛИКА(раздраженно). Не хочу! Мы будем репетировать или нет? Где Мильтон?
КАМОЭНС(Анжелике). Идите сюда, детка, да-да, сюда, располагайтесь, вот ваши ноты, опусы сто тридцать третий и сто двадцать седьмой, все на месте, а где ваш альт?
ГИЙОМ(рассерженно). Здесь! Здесь! Здесь! Спокойно! А?
>Анжелика, без альта, наводит порядок на пюпитре.
>В потолок стучат без каких бы то ни было видимых причин.
(Нервно.) Что? Что? Что? (Камоэнсу.) Это долго будет продолжаться?
КАМОЭНС. Раньше они стучали, только когда я начинал играть. Теперь чуть что — они тут как тут. Ну-ка, послушай…
>Все трое замолкают, застыв на месте. Стучат. Камоэнс бессильно разводит руками.
ГИЙОМ(встрепенувшись). Где мой футляр?
АНЖЕЛИКА. Тут.
ГИЙОМ(его взгляд падает на бюст). Где тут?
>Камоэнс извлекает из своей виолончели долгий низкий звук, прилежный и печальный.
ГИЙОМ(глядя на бюст). Это кто?
АНЖЕЛИКА. А что Шварц? Он-то где?
ГИЙОМ(играющему Камоэнсу). Вот зачем вы сейчас играете?
КАМОЭНС(прекращая играть). Месяц назад мы были на «ты».
ГИЙОМ(глядя на бюст). Виолончель! Не виолончелью же…
>Стучат четыре раза.
Бетховен, ага, как же! (Всем.) А я кто такой?
КАМОЭНС. Я тут тебе скрипку принес, посмотреть. (Протягивает ему черную скрипку.)
ГИЙОМ. Шварц! (Произносит как «черт!».) Шварц побери!
АНЖЕЛИКА (заметив Тиррибуйенборга). А вот этот? Кто такой?
ГИЙОМ. Шварц?
КАМОЭНС (явно забавляясь). «Шварц»! Ха!
АНЖЕЛИКА. Он должен был быть здесь. (Идет за футляром Гийома.)
ТИРРИБУЙЕНБОРГ (Гийому, который вопросительно смотрит на него). Йа слюп. И немоглух. Не беспукайтесь of me, do you speak English? Ай ест рупортер. Ай ум бред-кастинг рупортер. Here is my макрофен, а также май хай-перфекшнл шнуровитой магнутофан. (И правда, достает портативный магнитофон.)
Сказайте! Me I am not here to speak. Что забредет в бушке. Для бредкаста.
ГИЙОМ. Не знаете ли вы, где находится господин Шварц?
ТИРРИБУЙЕНБОРГ(возбужденно). Yes! Сказай! Йа! Йа! Сказай! Тут рекординг энд регистрирен!
>Выжидательная пауза. Гийом отворачивается от Тиррибуйенборга, и Анжелика, которая внимательно наблюдала за этой сценой, протягивает ему футляр.
АНЖЕЛИКА(не спуская глаз с Тиррибуйенборга, Гийому). На. Не беспокойся.
>Тиррибуйенборг надевает наушники и, повернувшись спиной к залу, забывается в углу.
ГИЙОМ. Передайте мне футляр.
КАМОЭНС(протягивая ему черную скрипку). Берите, старина, это чудо что за чернявка, прямиком из крематория Кремоны…
ГИЙОМ. Что вы тут делали с Мильтоном, что вы сделали с Мильтоном, а про репетицию в купе забыли?
КАМОЭНС. В каком купе?
ГИЙОМ. Анжелика!
АНЖЕЛИКА. Ты вынешь ее уже, наконец? Откроешь футляр или что?
КАМОЭНС. Какого поезда?
>Анжелика и Гийом пытаются открыть футляр. Камоэнс в гневе вскакивает, меняет местами пюпитры, потом говорит, держа черную скрипку.
Анжелика. Прошу вас, Анжелика. Пусть он сам откроет футляр, как большой. Не вижу вашего альта, он где? Какое у вас прелестное платье.
АНЖЕЛИКА. Что еще за черная скрипка?
КАМОЭНС. Ничего, ничего. Она потом лопнет. Увидите. Сам справится. Вы потеряли мои сережки.
АНЖЕЛИКА(кричит). Мильтон!
КАМОЭНС. Хотите, поищем вместе ваш альт?
ГИЙОМ(злясь на футляр и на Камоэнса). Он здесь! Альт ее! Он не терялся!
КАМОЭНС. И правда, какой большущий футляр.
ГИЙОМ(Анжелике). Давай, помоги мне.
АНЖЕЛИКА
