Антология современной французской драматургии. Том I - [38]

ПЕРВЫЙ. Другое счастье? Больше, чем мое?

ВТОРОЙ. Это бы еще ничего. С другим счастьем ты бы как-то примирился.

ПЕРВЫЙ. Ты меня, право, удивляешь… Я настолько великодушен?

ВТОРОЙ. Настолько. Другое счастье — ладно, пусть, даже если оно больше, чем твое. Но при условии, что оно почитается как таковое, зарегистрировано надлежащим образом и числится в ваших списках. Оно ведь непременно должно фигурировать в каталоге среди прочих видов счастья. Будь я, скажем, монахом, который счастлив в своей келье, или столпником, блаженствующим на своем столпе… проходил бы по рубрике «экстаз мистиков, святых»…

ПЕРВЫЙ. Да уж, в этой рубрике я вряд ли тебя найду…

ВТОРОЙ. Разумеется. И ни в какой другой. Это нигде не записано.

ПЕРВЫЙ. Счастье без названия?

ВТОРОЙ. Ни с названием, ни без названия. Вообще не счастье.

ПЕРВЫЙ. А что?

ВТОРОЙ. А то, что счастьем не именуется. И рядом нет никого, кто мог бы посмотреть, назвать… Потому что это не на вашей территории… это вне… далеко… сам не знаю где, но в любом случае, этого нет в ваших списках… Вот что вы не в силах стерпеть…

ПЕРВЫЙ. Кто «вы»? Почему ты смешиваешь меня с… Если в твоих глазах я… И чтоб это выслушивать… Зачем я только пришел!

ВТОРОЙ. Но ты ведь не мог не прийти, а? Надо же посмотреть… Тебя притягивает… тебя тянет, верно? Что там такое? И все так же, по-прежнему, за пределами твоих владений? И все еще не износилась эта… способность быть довольным… просто так… награда ни за что, просто так, просто так…

ПЕРВЫЙ. Пожалуй, мне правда лучше уйти…

Направляется к двери. Останавливается у окна. Глядит на улицу.

ВТОРОЙ(смотрит на него, потом подходит, кладет ему руку на плечо). Прости… Видишь, я был прав: вот чем кончаются такие объяснения… Болтаешь сгоряча невесть что… Говоришь больше, чем думаешь… Но я тебя очень люблю, знаешь… и остро это чувствую в такие моменты…

ПЕРВЫЙ. В такие моменты?

ВТОРОЙ. Да. Как сейчас, когда ты остановился тут, у окна… и смотришь… таким взглядом, который у тебя иногда бывает… в тебе появляется вдруг какая-то незащищенность, ты будто сливаешься с тем, что видишь, растворяешься… и благодаря одному этому… да, одному этому… вдруг делаешься мне очень близок… Понимаешь, почему я так дорожу этим видом? Он может показаться невзрачным… но мне тяжело было бы расстаться с ним… Тут есть… трудно объяснить… но ты же чувствуешь, да? отсюда словно исходит какое-то излучение… от… от этого переулочка, от низкой стены, вон там, справа, от этой крыши… что-то умиротворяющее, живительное.

ПЕРВЫЙ. Да… понимаю…

ВТОРОЙ. И никогда больше этого не видеть… было бы мне… не знаю… Понимаешь, для меня… здесь жизнь течет… Что с тобой?

ПЕРВЫЙ. «…Здесь жизнь течет… так тихо, просто»… «О боже мой, здесь жизнь течет / Так тихо, просто». Это же Верлен, да?[43]

ВТОРОЙ. Ну, Верлен… А что?

ПЕРВЫЙ. Вот-вот. Верлен.

ВТОРОЙ. Я не думал о Верлене… я просто сказал: «здесь жизнь течет» — и все.

ПЕРВЫЙ. Продолжение напрашивается… Все мы учились в школе…

ВТОРОЙ. Но я-то не продолжил… Да в чем дело? Почему я должен оправдываться? Какая муха тебя укусила?

ПЕРВЫЙ. Укусила? «Укусить» — слово весьма уместное. Правда, кто же меня укусил? Я ведь не пропустил мимо ушей то, что ты тут говорил… и ты мне много чего открыл, как ни странно… Кое-что даже я теперь в состоянии понять. На сей раз кусочек сала подложил ты.

ВТОРОЙ. Какой кусочек сала?

ПЕРВЫЙ. Ясно как дважды два. Когда ты увидел, что я стою у окна… Когда ты сказал: посмотри, здесь жизнь течет… здесь жизнь течет… так, ничего особенного… жизнь… когда ты почувствовал, что я на какой-то миг потянулся к приманке…

ВТОРОЙ. Ты спятил!

ПЕРВЫЙ. Не больше чем ты, когда говорил, что я приманивал тебя поездками, чтобы запереть у себя, в клетке… Это звучало как бред сумасшедшего, но ты, возможно, был не так уж и неправ… А сейчас ты меня заманил…

ВТОРОЙ. Заманил куда? Куда я пытался тебя заманить?

ПЕРВЫЙ. Брось, не придуривайся… «О боже мой, здесь жизнь течет / Так тихо, просто»…

ВТОРОЙ. Начнем с того, что я этого не говорил.

ПЕРВЫЙ. Нет, говорил. Подразумевал. Причем не в первый раз. А еще заявляешь, что ты где-то за пределами… бог весть где… далеко от наших каталогов… вне наших рубрик… и не имеешь ничего общего с мистиками, со святыми…

ВТОРОЙ. Чистая правда.

ПЕРВЫЙ. Да, правда, с ними у тебя ничего общего нет. У вас есть кое-что получше… Что может быть престижнее, чем твои угодья, куда ты милостиво позволил мне вступить, чтобы я тоже мог совершить акт поклонения… «О боже мой, здесь жизнь течет / Так тихо, просто»… Вот где ты обретаешься, вдали от нашей скверны… под покровительством великих… Верлен…

ВТОРОЙ. Повторяю, я даже не думал о Верлене.

ПЕРВЫЙ. Ладно. Хорошо, пусть не думал. Но ты не можешь не признать, что с этой низенькой стеной, крышей, небом над крышей[44]… мы окунулись в самую гущу…

ВТОРОЙ. Чего?

ПЕРВЫЙ. Как — чего? «Поэтичного», «поэзии».

ВТОРОЙ. Господи! Как все разом проявляется… благодаря твоим кавычкам…

ПЕРВЫЙ. Кавычкам?

ВТОРОЙ. Да, в которые ты всегда ставишь эти слова в разговорах со мной… «Поэзия», «поэтичность». Твоя издевка, твоя ирония… презрение…

ПЕРВЫЙ. Я издеваюсь над поэзией? Презираю поэтов?