Антология советского детектива-1 - [2]

— Мой фюрер, согласно замыслам операции «Кремль» командующий армиями «Центр» фон Клюге еще 29 мая подписал «Приказ о наступлении на Москву». Офицеры абвера успешно подбросили этот «совершенно секретный» приказ русским.

— И это все? — нахмурился фюрер.

Гиммлер уже открыто ухмылялся, явно потешаясь над подобным отчетом, Гальдер продолжал:

— Осуществлен целый комплекс мероприятий: демонстративная аэрофотосъемка оборонных позиций и сооружений Москвы, прилегающих районов Владимира и Иванова, рубежей Тамбов — Горький — Рыбинск, укреплений на Волге от Вольска до Казани. Размножены и разосланы по штабам полков группы армий «Центр» детальные планы Москвы и других городов в районе «наступления». Подготовлены новые дорожные указатели «до конечного пункта наступления», а также указатели с новыми названиями московских улиц и выполнен ряд других необходимых мер.

— И русские поверили в эту дезинформацию? — уточнил Борман.

Гальдер пожал плечами:

— Сведений нет. Операцию «Кремль» в основном осуществлял абвер, надо спросить у Канариса.

И тут Гиммлер нанес свой удар:

— Зачем у Канариса? Сведения есть и у меня. — И добавил: — Очень неутешительные.

— Что это значит? — вспыхнул фюрер. — Объясните!

Гиммлер раскрыл папку «К докладу».

— Пока фон Клюге еще только собирался подписывать «Приказ о наступлении на Москву», из Берлина в Москву была послана кодированная радиограмма. Несколько дней назад ее расшифровали. Вот содержание: «Источник «Хоро». Развертывание войск должно быть завершено до 1 мая. Все поставки с 1 февраля подчинены этой цели. Районы сосредоточения вой'ск для наступления на Кавказ: Лозовая — Балаклея — Чугуев — Белгород — Ахтырск — Красноград». Другие радиограммы источника «Хоро» сообщают со всеми техническими подробностями о новых типах бомб, новых навигационных авиаприборах, о двигателях, работающих на перекиси водорода, о торпедах с дистанционным управлением и сверхсекретных заказах заводу «Ауэрфабрик» в Оранненберге… Мой фюрер, как это ни прискорбно, но тайны операции «Кремль» для русских не существует.

— Это что? — взъярился фюрер. — Чистейшая измена! Нож в спину! Канарис! Куда он смотрит и чем занимается? — В уголках его рта начала пузыриться пена. — Только благодаря моему гению Германия еще не погибла! «Источник «Хоро» — это так называемая «Красная капелла»? Кто они? Я спрашиваю: кто они?

— Обер — лейтенант Хоро Шульце — Бойзен, руководитель… Из министерства рейхсмаршала авиации…

— Так, значит, Геринг пригрел этого изменника? — взбеленился Гитлер. — Что ж! Пусть сам и уничтожит эту Горгону в наших стальных рядах!

В тот же день Франц Гальдер отвел душу в дневнике: «Недооценка возможностей русских, что продолжается до сих пор, приобретает постепенно уродливые формы и начинает быть опасной. Это становится все нестерпимей. О серьезной работе не может быть и речи. Болезненная реакция на события под влиянием момента и полное отсутствие понимания механики управления войсками и ее возможностей — вот что характеризует это так называемое руководство».

Глава вторая. БУРГОМИСТР ЖАЖДЕТ РАЗВЛЕЧЕНИЙ

Красивая, словно с рекламной картинки, фрейлейн Кристина Бергер появилась чуть ли не с первыми запыленными моточастями вермахта. С тех пор она не уставала любоваться удивительным великолепием Кавказского хребта. Оно и в самом деле впечатляло, это дивное творение природы, которое будто вздымалось поднебесной стеной прямо с ровных, необозримых степей Кубани, Кумы и Терека. Конечно (Кристина понимала это), все было далеко не так, как ей казалось, но каменные великаны закрывали весь небосвод, и очарованный людской глаз просто не замечал предгорья.

Хорошенькая женщина с чуткой и сентиментальной душой, фрейлейн Кристина Бергер чувствовала себя здесь легко и хорошо.

Но уже второй день фрейлейн не любуется седовласыми любимцами, хотя из ее окна одноэтажной управы отлично виден Эльбрус. Для кабардинцев он — Ошхамако — Гора счастья, для балкарцев Мингитау — Гора тысячи гор, или же Царь горных духов, кто как понимает это слово и кому что по душе. Но эту Гору тысячи гор, этого величавого Царя горных духов, эту картину перечеркнули за окном две виселицы. Трупы повешенных темнели на празднично сияющем силуэте Горы счастья, на фанерных табличках было написано: «Комиссар» и «Партизан». Кто они были на самом деле, никто не знает: на допросе в гестапо они не назвали себя.

Когда же наконец сни г, г с виселиц замученных? Кристина знала и это: когда поведут на казнь других…

«Майн готт! — спохватилась она, наморщив лоб. — Ведь для меня такие мысли недопустимы, более того — небезопасны».

Кристина не заметила, когда без скрипа открылась дверь кабинета бургомистра. А сам господин Лихан Дауров — возрастом уже за сорок с аккуратной щеточкой усов под горбатым носом, с маслеными, словно навсегда захмелевшими уголками глазками, уже немного лысоватый, отчего и не снимал высокой кубанки из серой смушки, еще крепкий и жилистый, — неслышно стал на пороге и, покачиваясь, загляделся на красивую девушку. Одет он был в черную длиннополую рубашку с белым рядком мелких пуговиц. Рубашку перепоясывал окованный на концах бронзой тонкий ремешок с длинным кавказским кинжалом в ножнах, украшенных серебром. Под рубашкой выпукло обрисовывался немного сдвинутый с живота в сторону парабеллум.