Антизомби - [25]

Вскоре, наша колонна выехала к мосту, который ранее мы проехали ранее и свернули в сторону видневшегося недалеко городка. Блокпоста уже не было. Нам навстречу шел поток машин.

Мы ехали по хорошей, ровной асфальтовой дороге. Боясь упустить этот замечательный случай, я вытащил сотовый и набрал Аленку.

Дозвонился я раза с седьмого.

— Наконец‑то!!! Привет, ты куда потерялся? Мы до тебя с утра дозвониться не можем! У тебя все в порядке? Ты когда приедешь? — зажурчало из динамика. Голос Алены был дрожащим и взволнованным. — Мы тут такие ужасы по компьютеру смотрим. В Москве кошмар полный. А у нас пожар где‑то. На улице еще вчера стрелять начали.

— Хороший мой! Все у меня в порядке. Жив и здоров. Едем на трех больших грузовиках, все вместе. На дорогах везде блокпосты стоят. Никого не пропускают. Сотовая связь плохо работает. Приходится или объезжать или договариваться. Не волнуйся, сладкий мой. Я скоро приеду. Все будет хорошо, — сказал наиболее оптимистичную часть правды.

— Саша, приезжай скорее, мне действительно страшно.

— Не дрейфь. Ты же у меня умница.

Сотовая связь пропала. Через полчаса мы уперлись в высокий бетонный забор и КПП. Ворота перед нашей колонной раскрылись, и мы заехали на территорию госпиталя. Нас сразу встретили медики с носилками. Одеты они были в странные белые комбинезоны с бахилами до колен. На головах у них были глухие пластиковые маски наподобие противогазов, но со сложными устройствами для дыхания и большим панорамным прозрачным забралом.

Сержант Забегаев уже был без сознания. Мы с лейтенантом помогли вытащить его из машины. Его уложили на носилки и унесли к остальным. Всех наших раненых положили на носилки и перенесли в большие палатки с красными крестами на боках.

Недотрупы завернули в большие пластиковые мешки и на тележках увезли в большое одноэтажное здание, напоминающее спортивный зал.

Пока мы возились с ранеными, лейтенант куда‑то пропал. Затем ко мне подошел человек в военной форме без знаков различия и попросил пройти с ним в старое кирпичное здание, стоящее сразу у выезда с территории госпиталя. Пройдя по длинному темному коридору, мы свернули направо, и зашли в маленький темный кабинетик с зарешеченным окном и покрашенными масляной краской удручающего синего цвета стенами.

Посередине кабинетика за белым столом в старом ободранном крутящимся кресле сидел лысоватый человек средних лет в маске и белом халате. На столе перед ним стоял включенный ноутбук и большая рация. Рация шипела, из динамиков были слышны голоса переговаривающихся в эфире. Человек отключил рацию и жестом предложил мне сесть на обычный табурет, стоящий в полутора метрах от стола.

— Подполковник Мигунов, — представился он мнем после того как я сел.

— Здравствуйте, — акцентировал я свое приветствие.

— Ах, да! Здравствуйте. Конечно, конечно — добродушно сказал он. Еще он, наверное, улыбнулся под маской, но по глазам было сложно понять улыбается он или нет.

— Постараюсь вас долго не задерживать, — продолжил он, — Представьтесь, пожалуйста.

Я представился, он записал мое имя в блокнот.

— А как мне к вам обращаться? — спросил я.

— Можете по имени отчеству — Аркадий Петрович, — сказал он, опять улыбнувшись или не улыбнувшись.

— Аркадий Петрович, мне в Москву срочно надо. Я думаю, мне и моим товарищам ехать уже пора.

— Помогите мне, а я помогу вам, — опять псевдоулыбнулся подполковник. — Без моей санкции Вас все равно не выпустят.

— Что Вы от меня хотите, Аркадий Петрович? — задал я вполне предсказуемый вопрос.

Ответ также был предсказуемым, можно было и не спрашивать:

— Честные ответы на мои вопросы. Я думаю, мы поладим. Вы не возражаете, если я буду записывать наш разговор?

— А вы не будете записывать наш разговор, если я буду против?

— Буду. Прошу Вас отнестись к этому с пониманием.

— Ок. А что вы хотите знать?

Далее в течение неопределенного, но не очень продолжительного, периода времени Аркадий Петрович задавал мне вопросы. Кратко я рассказал о себе, о своей работе, о последнем дне на объекте, о том как мы ехали, о происшедшем около колхозного моста и даже о гламурной чике.

От ответов на мои вопросы он уходил виртуозно и легко. Ни одного резкого слова, ни одного лишнего слова. Просто мастер.

В самом конце беседы я все‑таки спросил его:

— Подполковник, все‑таки скажите, что происходит?

— Не знаю, — ответил он. Честно или нечестно ответил — сложно было сказать — По последним данным какая‑то эпидемия. Возможно теракт. Карантин объявлен по всей территории центрального федерального округа. Стараемся не допустить распространения заразы.

Из его ответа я понял, что нас уже отсюда не выпустят. Приплыли зайцы — Мазай зайчатиной торгует.

Я спросил:

— Когда можно буде ехать.

— Вы идите сначала покушайте, затем заполним бумаги, и можете ехать. У входа в главный корпус полевая кухня стоит.

— Не будет наглостью с моей стороны попросить какие‑нибудь штаны. Свои я совсем разорвал, когда железки из кунга выгружали.

— Хм. Думаю смогу помочь человеку, оказавшему помощь следствию.

Пауза. Мигунов смотрит, как я отреагировал на слово «следствию». Я никак не отреагировал, устал до чертиков, да и плевать мне было на их следствие.