Антивыборы 2012. Технология дестабилизации России - [54]
Потребительство, или консюмеризм, если употребить современный термин, может дать гражданину общества потребления только видимость достатка и богатства. Поэтому мне трудно полностью согласиться с утверждением Иноземцева, согласно которому чем больше услуг потребляет человек, тем он интеллектуальнее и тем большим значением для общества он обладает. Это отчасти верно для интеллектуальной элиты постиндустриальных обществ. Но те, кто к ней не принадлежит, обретая фетиши в вечной погоне за символами статуса, вкладывая в потребление больше, чем они зарабатывают, в конечном итоге лишатся главного — будут разорены духовно. Точно по Марксу. И самое главное, что в процессе бесконечного потребления и эпидемии по имени «аффлюэнца» человек лишается свободы — его зависимость от кредита и работы, как средства его погашения, делают его многократно зависимым от работодателя, банка, от власти и заставляют его держаться подальше от любых проявлений социального протеста.
«Западноида», как теперь и русского человека, приобщают к консюмеризму, также как приобщали у нас к коммунизму, с малых лет. Без видимого принуждения и насилия, а с помощью рекламы, 25-го кадра и других технологий манипуляции сознанием. Отключиться от этого он может только, уплатив немыслимую цену — за счет маргинализации, превращения в изгоя, в бомжа, выпадения из числа «приличных» людей, т. е. в «non person» по Джорджу Оруэллу, в «не личность». На Западе мне не раз приходилось видеть таких людей. Они вроде бы существуют, но к категории людей их относит только статистика, да и то не всегда. У них даже может быть свой дом, но всех прочих отличительных признаков «добропорядочного гражданина» нет. Нет счета в банке, нет карточки медицинского страхования, нет кредитной карты, нет работы, а значит, нет и копии платежной ведомости, без которой просто никуда не податься, нет свидетельства об уплате налогов, нет, наконец, и свидетельства о постановке на учет биржи труда, без чего нет и пособия по безработице. Постепенно падение и обнищание приводит к тому, что эти «non persons» теряют и остатки своего имущества, и те документы, которые удостоверяют их личность, а то и человеческий облик. Это означает полное выпадение из цикла потребления, а значит из общества, которое на этом построено. Страх выпасть из него приводит и к тому, что все побочные интересы кроме бесконечного потребления, постепенно подавляются. Это не означает, что «сильные мира того» вынуждают своих сограждан подавлять в себе чувства дружбы, любви к ближнему, к детям, к человечеству вообще и к своей стране, в частности. Вовсе нет. Но все эти чувства, так или иначе, рационализируются, обедняются, соотносясь с ценностными ориентациями общества тотального потребления и национальными приоритетами. Круг жизненных интересов у человека такого общества по замыслу тех, кто там правит бал, должен свестись к приобретательству, добыванию на это денег, поиску наиболее выгодного потребительского и банковского кредита, к уплате налогов, к выплате долгов и т. д. Конечно, против этого процесса дегуманизации протестует сама человеческая натура даже на Западе. И до недавнего времени во всей полноте это было возможно разве что только в жанре фантастики, как, например, в романе французских писателей Веркора и Коронеля «Квота», где потребление доведено до полного абсурда.
На практике люди везде одинаковы и тяга к духовному, чувство солидарности и готовность помочь попавшим в беду, поначалу, особенно в молодости, есть у всех. Мне не раз во время свой жизни за границей приходилось убеждаться в том, что те духовные ценности, которые издревле присущи русской цивилизации, разделяют и многие люди на Западе, прежде всего люди труда и интеллигенция. Так во Франции с начала нового тысячелетия при Первом канале французского телевидения действует социальная программа «Все вместе». Суть ее — в добровольной помощи тем, кого жизнь, как говорится, загнала в угол. Как-то показывали семью, которая осталась в результате кризиса без средств и не смогла достроить дом. В результате безработный муж и его беременная жена жили во времянке без всякой надежды когда-нибудь обрести свое полноценное жилище. В отчаянии они обращаются к программе «Все вместе». Им приходят на помощь порядка ста добровольцев, которые бесплатно в течение пяти дней заканчивают отделку и внутреннее убранство дома. Помогает местная мэрия. Магазины стройматериалов, электроприборов и мебели в обмен на бесплатную рекламу телепрограммы предоставляют свои товары строителям. Помогли людям то, что называется, всем миром. Такой опыт в России бы перенять, где у нас теперь все больше каждый сам за себя. Еще одна деталь — концепцию программы «Все вместе» французы позаимствовали в США. В той самой «бездуховной» Америке!
Россияне только-только начинают входить во вкус потребления. Особенно городская молодежь. И далеко не все еще могут разобраться в том, что потребление — это нормально, а потребительство чревато духовным опустошением. Вечные нехватки и неустроенность русского человека, так или иначе, традиционно способствовали утверждению в наших умах и семьях этики нестяжания. Западная гонка за благополучием для пока что большинства из нас — суета сует и всяческая суета. А по понятиям западного обывателя участвовать в ней необходимо, ибо пассивное отношение к потреблению хорошо во времена учебы, а после получения диплома — уже неприлично. И он в нее включается, даже если она ему не по средствам, даже если ему придется прожить всю жизнь в кредит. Даже, если такая гонка лишает человека и нормального досуга, и главное — радости общения с другими людьми, в том числе нередко и с близкими. Но в этом многие «западноиды» видят даже не столько эгоистический аспект, сколько свой патриотический долг. Такова она, если употребить модный у нас термин, парадигма западной цивилизации и созданного ей «общества потребления». Приобщившись к ней многие в России, особенно еще оставшаяся интеллигенция, тоскуют по нашим спорам на маленьких кухоньках в хрущевских пятиэтажках, по вылазкам в лес с друзьями и песням у костра. Мы были тогда удивительно свободны внутренне. Наверное, именно потому, что не были обременены ни накопительством, ни «аффлюэнцей», ни «ложными потребностями» и были куда богаче духовно.
