Замерзшие мухи лениво ползали по стеклу, но Глеб не обращал на них внимания. Он смотрел на клубящуюся влагу и не мог оторваться.
«Никогда такого не видел. Ничего подобного».
Белое озеро пугало и одновременно притягивало взгляд. Оно было так… красиво. Величественно.
Усилием воли Глеб заставил себя оторваться от окна и стал одеваться. Очарование прошло, и мысли заработали в другом направлении.
«Дядя прав, не стоит соваться в лес. Не стоит снова искать поляну. Потому что здесь происходит что-то странное».
Он снова взглянул в окно. И туман, и полчища мух — на первый взгляд простые явления, обыкновенные для такого места, но интуиция настойчиво повторяла — опасность.
Опасность.
Тревожное ожидание. Напряжение, как у спринтера перед стартом.
В гостиной на полу сидела Аленка и старательно наматывала бечевку на деревянный колышек. Веревка тянулась к яркому воздушному змею, сделанному из бумаги и тонких реек и похожему на забавное фантастическое существо с нарисованными большими глазами и улыбающимся ртом.
— Привет, — сказала она. — Мы с мамой собираемся запустить Дамбо. Хочешь с нами?
— Змей не будет летать сам, — сказал Глеб. — Ему нужен ветер.
— Ветер есть. Папа говорит, что сильный.
Глеб вспомнил неподвижную стену тумана, и сердце его зачастило.
— Правда?
— Ага. Будет здорово!
На кухне ее родители уже заканчивали завтракать. Глеба окружил плотный аромат кофе, колбасы и творога.
— Доброе утро.
— Привет.
— Привет, Глеб.
— Вы видели туман?
Они переглянулись.
— Да.
— Он странный. Такой…
Глеб встретился глазами с дядей и умолк.
«Он не хочет это обсуждать. Обсуждать при ней. Но это же глупо! Стоит только посмотреть в окно и…».
Глеб раньше никогда не сталкивался с подобным. Молчаливый запрет затрагивать определенные темы — это всегда глупость. Иногда безвредная, но чаще — опасная. Молчание не позволит изменить ситуацию, лишь накалит ее, доведет до того момента, когда игнорировать происходящее станет просто невозможно. А говорить будет поздно.
Он не стал высказывать свои мысли вслух, помня о том, что находится здесь в гостях. Но тревога снова вернулась и стала еще сильнее. Страшно было зарывать голову в песок. Страшно ждать, не видя и не понимая того, что ждешь.
— Когда будешь в Горенино — заглянешь к Анатолию Ивановичу Неверову. Надо ему кое-что передать. Адрес я тебе напишу.
— Хорошо.
— И в хозяйственный зайди. Нужно купить что-нибудь от мух, пока они здесь все не заполонили. И дверные петли. Кстати, как там у тебя с мухами?
— Все так же.
— Понятно. Хоть на том спасибо.
Глеб налил себе чай и уселся на свободный стул. Дядя посмотрел на жену.
— Нам еще что-нибудь нужно?
— Баралгин.
— Зайди в аптеку.
В дверях появилась Аленка.
— Мам, можно я пойду на улицу?
— Подожди, милая. Я доем, и пойдем вместе.
— А ты скоро?
— Через пять минут. Ладно?
Аленка выразительно вздохнула.
— Ладно.
— Посмотри, твоя куртка высохла?
2
— Посиди, я напишу доверенность.
Глеб сел на край кровати.
По стеклу ползали мухи. Их было немного. Пока.
— Странный туман.
Дядя передернул плечами.
— Да.
— А раньше так было?
— Бывало. Но такого густого, как сегодня, не припомню. Вообще здесь сухо.
— Я уверен, он тоже связан с этой поляной.
— Может быть.
Разговор заглох.
«Даже здесь он не хочет говорить об этом. Но почему? Что в этом плохого? Неужели он не понимает, что надо что-то делать? Провести исследование. Разобраться. Вместо того, чтобы делать вид, будто ничего не происходит».
— Вот, держи.
Дядя передал ему бумагу и портмоне.
— Здесь документы на машину. Страховка в бардачке. Права не забыл?
— Уже положил.
— Хорошо. А это передай Анатолию Иванычу. Адрес здесь.
— Ага.
Они помолчали.
— Туман очень густой. Висит низко. На всякий случай поосторожней там. Возьми телефон.
Глеб встал и повернулся к двери.
— Ключи в коридоре на гвозде.
3
Глеб завел двигатель. Через окно в салон проникала утренняя прохлада, понемножку выдавливая жар и духоту. На крыльце показались тетя и Аленка. Глядя на синюю куртку сестры, Глеб снова испытал слабое иррациональное чувство неприязни. Его глаза сузились, следя за движениями сестры. Немного заложило уши. Аленка несла воздушного змея, держа его в вытянутой руке. Сказав что-то матери, она засмеялась, весело и беззаботно. Этот звук как будто что-то переключил в голове, и чары спали. Ощущение враждебности, исходящее от девочки, пропало, но не исчезло совсем. Глеб неподвижно сидел, пока они не скрылись за домом, и лишь тогда он смог заставить себя отвернуться и нажать на газ, пуская машину вперед.
Туман плотным облаком клубился метрах в двух от него. Земля полностью исчезла в плотной пелене, и деревья, казалось, плыли в белой реке, как айсберги. В открытое окно задувал ветер, но туман не замечал его — он медленно перетекал из фигуры в фигуру, меняя формы. Глеб подъехал к тому месту, где дорога сворачивала в лес, и остановился. Всего в полуметре от капота возвышалась плотная стена. Невысокая, не больше метра, она немного не дотягивала до окна. Глеб включил фары и медленно двинулся вперед.
Туман окружил машину со всех сторон и сомкнулся позади. Теперь она плыла среди тревожных фигур, блуждающих по поверхности. Ветер неожиданно стих. Было слышно лишь, как работает двигатель, но и этот звук доносился приглушенным, словно туман каким-то образом поглощал любой шум. Глеб бросил взгляд на телефон, лежащий над бардачком. Единственная линия индикатора уровня сигнала появлялась и пропадала.
