Антитела - [7]

Ближе к вечеру я снова встретился с Ив и Уолтером. Уолтер работает под действительно глубоким прикрытием — гораздо более глубоким, чем, в сущности, необходимо: женат, имеет двоих детей. Он привел семью с собой, но, очевидно, не объяснил жене, в чем дело. Вид у нее ошеломленный, недоумевающий; ясно, что она расстроена очевидной нелогичностью желания мужа посетить горную Шотландию и еще больше озабочена настойчивостью попыток притащить туда всю семью.

— Какого черта он выделывается? — прошипела Ив, улучив подходящий момент.

— Это безумие!

— Вовсе нет.

Я приостановился, любуясь выставкой празднично-ярких пледов в витрине. (Мы шагали пешком по главной улице, пробираясь сквозь толпы туристов, бредущих ко второму вокзалу.)

— Если вдруг найдутся профилировщики, выискивающие признаки эвакуации, вряд ли они обратят внимание на маленьких детей, — примиряюще сказал я. — Скорее, будут следить за людьми вроде нас — ничем не примечательными одиночками, работавшими в основных областях и внезапно исчезнувшими. Может, стоит спросить Сару, не согласна ли она одолжить нам своего сына. Разумеется, на время поездки.

— Ни за что. Этот мальчишка — просто ужас ходячий. Родители воспитывали их, как туземцев.

— Потому что Сара и есть туземка.

— Мне плевать. Любая цивилизация, где основной символ религиозного преклонения является также инструментом наказания, неподходящее место для того, чтобы иметь детей.

Я ухмыльнулся, но смешок тут же застрял в горле.

— Не оглядывайся. За нами следят.

— Да? Я не вооружена. А ты?

— Не слишком блестящая идея.

Если нас остановят или задержат полицейские и найдут оружие, небольшая проблема может мигом превратиться в катастрофу. А если полиция или чиновники уже захвачены обвалом, спасти нас может разве что карманная ядерная бомба или рукоятка экстренного торможения.

— Позади нас, слева, уличная камера наблюдения. Вращается чересчур медленно, чтобы следить за автобусами.

— Жаль, что ты мне это сказал.

Внезапно оказалось, что на тротуаре яблоку негде упасть: на этой улице располагались одни магазины, а субботним утром нужен пастуший кнут, чтобы расчищать дорогу среди ошалевших от суеты туристов. К тому же много подростков приезжают в Шотландию для изучения английского. Если я прав, их мозги скоро будут усваивать другой язык, настолько сложный, что помутит их сознание. Котята, брошенные в реку…

Впереди обнаружилось еще несколько камер слежения. Все магазины были подключены к видео и, возможно, к ближайшему полицейскому участку. Сложные приливы и отливы пешеходов были по-прежнему хаотичными: весьма ободряющий факт, означавший, что обычное население пока не инфицировано.

Еще полмили, и мы доберемся до вокзала. Два часа местным поездом, потом автобус, еще сорок минут вверх по дороге — и мы в безопасности: спасательное судно уже скрылось под неподвижными водами озера и заполняет топливные баки водородом и кислородом в ожидании приказа выйти на орбиту, где его подхватит еще одно судно — грузовое, которое и перенесет нас в червоточину, соединяющую эту мировую линию с реальностью домашней базовой линии. (Дрейф на высокой орбите вокруг Юпитера, где никто не наткнется на нас по глупой случайности.) Но прежде всего, до состыковки с грузовым судном, необходимо очистить область наблюдения.

Среди местного населения — впрочем, как и среди иностранцев — широко распространено убеждение, что британская полиция состоит из улыбчивых безоружных бобби, с радостью показывающих дорогу и готовых всячески услужить любому, кто об этом попросит. Они действительно не разгуливают с пистолетами в кобурах, но что до всего остального — считайте это сладенькой сказочкой. Когда двое загородили нам дорогу, Ив инстинктивно схватилась за мой локоть.

— Остановитесь, пожалуйста.

Того, кто стоял передо мной, природа наградила комплекцией игрока в регби, а когда я, случайно поглядев влево, заметил три белых фургона, припаркованных у обочины, стало ясно, что положение безнадежно.

Полицейский уставился на меня через очки с небьющимися стеклами, освещенными мерцанием встроенного в них микродисплея.

— Вы Джеффри Смит, проживающий по адресу Уорди Террес 32, Уотфорд, Лондон? Отвечайте, пожалуйста.

Во рту у меня мгновенно пересохло.

— Д-да, — выдавил я.

Все камеры на тротуарах были повернуты в нашу сторону. Многое стало ясно. Полицейские фургоны с зеркальными окнами. Баллончик перечного спрея, свисающий с пояса копа. Фигуры на крыше Национального музея, менее чем в двухстах метрах отсюда, — вероятнее всего, команда снайперов. Геликоптер над головами, трепещущий крыльями, как гигантский комар.

— Пройдите, пожалуйста, — вежливо приказал он, указывая на фургон.

— Я арестован?

— Будете, если не сделаете то, что вам велено.

Я повернулся к фургону, задняя дверь которого была распахнута в темноту. Ив уже взбиралась внутрь под присмотром другого бобби. По всей дороге растянулась цепь полицейских, молчаливых и пока бездействующих. Что-то щелкнуло в моей голове, и я едва подавил идиотский смех: это не обычная операция. Ладно, меня толкают в полицейский фургон, но при этом не арестовывают, значит, не хотят привлекать лишнего внимания. Никто не надевает наручников, не сбивает с ног, не колотит палкой. Эта гнусная семейка ретровирусов прежде всего атакует иммунную систему, уничтожая способность жертвы противостоять инфекции. Замечаете сходство?