Антитела - [23]

— Лечение рака! — вспылил Гурик. — Вы знаете, как это делается? — Он издал горловой звук, как будто собирал слюну для плевка. — Посмотрели бы вы на эти операции, на эти химикаты, на эту аппаратуру, при помощи которой врачи терзают животных, собак и кошек, любую тварь, которую им удается подобрать на улице!

— Я очень хорошо знаю о том, как трудно продвигаются онкологические исследования, — ледяным тоном произнесла Скалли, вспоминая о том, что ей довелось пережить, о том, что лечение рака порой оказывается столь же мучительным и опасным, как и само заболевание. — Порой эксперименты дают результаты, которые можно использовать только в будущем, — продолжала она, не в силах сдерживаться. — Я не одобряю излишних страданий животных и безжалостного обращения с ними, но исследования помогают людям, помогают отыскать новые способы лечения смертельных болезней. Простите, но я никак не могу согласиться с вашими взглядами.

Гурик вывернул шею и посмотрел Скалли в лицо.

— Думаете, они не ставят опытов над людьми? — Испуганное выражение его глаз уступило место жгучей ярости. Гурик иронически скривил губы, и кожа на его выбритом лице собралась складками. — Все они ублюдки и садисты. Вы нипочем не стали бы спорить со мной, если бы собственными глазами увидели некоторые их эксперименты. — Он набрал полную грудь воздуха и добавил: — Вы не знаете всего того, что знаю я.

13

Административное здание

Кристал-Сити, штат Виргиния

Среда, 11:30

Адам Ленц сидел за столом в безликом, скудно обставленном кабинете и задумчиво разглядывал лежащую перед ним видеокассету. Кассета все еще воняла дымом пожара в «ДайМар», и Ленцу не терпелось поскорее ее просмотреть.

Ни на дверях кабинета, ни на новеньком столе Ленца не было табличек с его именем и должностью, неотъемлемых атрибутов власти чиновника, привычных и совершенно бесполезных. Адам Ленц был обладателем множества званий и должностей и мог выбирать любое по своему усмотрению. Ему лишь оставалось решить, какие из них лучше всего соответствуют порученному делу.

Его окружали голые стены. Кабинет помещался внутри здания, и здесь не было ни окон, ни жалюзи, через которые мог проникнуть посторонний взгляд. Да и само здание ничем не отличалось от прочих унылых государственных строений, словно ульи напичканных кабинетами, в которых отправляла свои обязанности расплодившаяся бюрократия.

По вечерам федеральные чиновники — клерки, секретари и курьеры — разъезжались по домам в Гаитенсберг, Джорджтаун, Аннаполис, Силвер-Спринг… и Кристал-Сити практически вымирал, превращаясь в город-призрак Порой Ленц специально задерживался на работе, чтобы полюбоваться стадными инстинктами масс.

Одной из обязанностей Ленца здесь, в этом безымянном федеральном здании, было наблюдение за ходом работ Дэвида и Дарина Кеннесси в лаборатории «ДайМар». Такие же исследования параллельно проводились и другими научными коллективами — в КАЛТЕХе, в амесовском центре НАСА[5], в Институте молекулярной инженерии, даже в японской корпорации «Мицубиси», — но на счету братьев Кеннесси было несколько впечатляющих достижений и оригинальных идей, поэтому Ленцу казалось, что именно они скорее всего первыми разрешат проблему в целом.

Он следил за работой Кеннесси, был свидетелем их замечательных успехов, подгонял их и, когда нужно, сдерживал. Уже первые опыты на крысах и других мелких животных дали удивительные, порой ужасающие результаты. Разумеется, образцы и прототипы сразу же были изъяты и, как полагал Ленц, уничтожены. Однако даже после того как Дарин покинул лабораторию, Дэвид продолжал трудиться в одиночку, и весьма успешно. Развитие событий постепенно вышло из-под контроля, но Дэвид был слеп и глух.

Ленц надеялся, что конфискованная видеокассета не пострадала от огня, в котором погибла лаборатория «ДайМар». Бригада чистильщиков перерыла развалины сверху донизу в поисках улик, уцелевших образцов и документации. Обнаружив потайной сейф, они изъяли его содержимое и передали Ленцу видеокассету.

На столе Ленца стоял портативный телевизор с видеомагнитофоном. Он повернул экран к себе, воткнул вилку аппарата в сеть, запер дверь кабинета и погасил неоновые лампы, мерцавшие под потолком. Откинувшись на спинку обычного конторского кресла — он не был сторонником экстравагантных новомодных удобств, — Ленц сунул кассету в приемную щель магнитофона, настроил трекинг и громкость и приготовился смотреть.

На экране появилась сверкающая чистотой и огнями лаборатория. По клетке, предназначенной для крупных подопытных животных, расхаживала собака. Пару раз она жалобно тявкнула, неуверенно взмахивая хвостом, словно надеялась, что ее вот-вот отпустят на волю.

— Славный мой Вейдер, — произнес Дэвид Кеннесси, появляясь в поле зрения видеокамеры, и скомандовал: — Место! Сидеть!

Кеннесси прошелся по комнате, запустил пальцы в темные волосы и смахнул со лба струйку пота. Ему явно было не по себе, и он хорохорился, стараясь скрыть неуверенность. Дарин Кеннесси — вероятно, более умный из братьев — бросил исследования и залег на дно около полугода назад. Но Дэвид был не столь сообразителен и продолжал работать.