АнтиСУМЕРКИ. Блог вампира - [30]

       -- Ну?

       -- Что -- ну? - возмутился Эдик, поднимаясь с песка и отряхивая белые шорты. К его ногам завораживающе красивыми разводами прилипли песчинки. Они повторяли узор его вен. -- Ты не такая, как все, и тебе кажется, что из-за этого невозможна наша дружба.

       -- Всё верно, -- согласилась я и тоже встала.

       Наши лица вновь оказались рядом, и я разглядывала несравненное, прекрасное лицо, покрытое гладкой, загорелой кожей.

       Он когда-то родился для того, чтобы стать моей погибелью. Ведь сейчас не выдержу и наброшусь на него: эта бьющаяся в жилке на виске кровь, она так пахнет...

       До боли стиснув кулаки, я упрямо повторила свой вопрос:

       -- Что ты имел в виду, говоря, что это не помешает нашей дружбе?

       Он взял меня за плечи обеими руками и выдал, постепенно сводя тихий шёпот на нет:

       -- Наденька, нашей дружбе не может помешать то, что ты... розовая.

       -- Кха-кха-ка-ка-я?!

       Я даже за горло руками схватилась. Показалось вдруг, что разучилась дышать.

       Эдик мягко улыбнулся и объяснил:

       -- Что ты любишь женщин... Что с тобой, Наденька?!

       Я догадывалась, что похожа на анимешную девочку, у которой глазки съехались в кучку, а челюсть отпала до колен. Когда заговорила, не узнала собственный голос, не смотря на то, что мне пришлось откашляться:

       -- Эдик... Эдик... я... я не говорила, что я... я имела в виду, что... нет, ты всё не так понял, Эдик! Я не люблю женщин! Я их ненавижу! Особенно тех, что рядом с тобой...

       Ой. Кажется, сказала что-то лишнее.

       Клюев-младший улыбнулся. Божественно. Ослепительно. Крепко обнял меня.

       Ну. Давай, Надя. Говори. Говори же!

       Но понукать себя было бесполезно.

       Я раскачивалась на волнах своих титанических усилий -- сдержаться, не загрызть его, не впиться клыками в такую близкую шею, не порвать артерию, не выпить досуха всю-превсю его кровь -- и возбуждения от его прикосновений.

       Я так и не сказала ему, что я -- вампир.

Глава восьмая. Дзержинск.

       Хоть я и была знакома с Эдиком всего ничего, но у меня уже сложилось впечатление, что он постоянно занят какими-то таинственными делами.

       Вот и вчера, мы просидели на речке час, два, три... я готова была сутки сидеть так. Болтать о пустяках, дурачиться то на воде, то на суше, дышать его запахом и млеть от не всегда случайных прикосновений... а потом он посмотрел на часы, грустно улыбнулся и быстро-быстро ушёл, почти сбежал, объяснив, что вернётся чуть позже. Через два-три часа.

       Всё это время Вера и Фил уходили, приходили, появлялись то на нашем берегу реки, то на противоположном, при этом Захарченко не менялась, а вот Широков с каждым появлением становился всё более убитым и взмыленным. Наверное, Вера снова взялась гонять "своего зайчика", обучать его хорошему бегу и прыжкам.

       Как только ушёл Клюев, сладкая парочка подсела ко мне с двух сторон.

       -- Ну так вот! Не вышло у нас сегодня поехать на озеро, но мы подготовили тебе сюрприз! -- как ни в чём не бывало заговорила Вера.

       -- Уф, уф, уф, -- никак не мог отдышаться мокрый как мышь Фил. -- Сюрприз!

       -- Посмотри на реку!

       Я и так на неё смотрела.

       -- А теперь представь... плот!

       Я повернулась к Вере:

       -- В смысле?

       -- В прямом. Плот. Ну, такая, знаешь, конструкция из брёвен, которая плавает...

       -- Да я знаю, что это... не понимаю просто, при чём тут... сюрприз.

       -- Так плот и есть сюрприз, Надь!

       -- А-га... -- стоило бы, может, промолчать, но я всё-таки спросила:

       -- И где же он?

       -- В стадии строительства, -- туманно-загадочно ответила Вера.

       -- И, если ты не против и представляешь себе праздник, часть которого проходит на плоту, плывущем по Луху, то будет плот! -- торжественно проговорил уже почти восстановивший дыхание Филипп.

       Я вздохнула.

       Перед глазами встала шикарная картинка: по реке Лух плывёт белый кораблик, сверкающий праздничной иллюминацией как новогодняя ёлка, и с него по всей округе разносится песенка -- "на теплоходе музыка играет"... а мы трое болтаемся в волнах, поднятых корабликом-ёлкой, на трёх брёвнышках. У нас в руках по веточке пижмы и по свечке.

       Хоть картинка эта могла рассмешить любого, мне совершенно не хотелось даже улыбаться. Во-первых, только что ушёл мой допинг, мой воздух, моя жизнь -- Эдуард Клюев, оставив взамен себя мрачное настроение. Да, он обещал вернуться. Как тот Карлсон.

       Во-вторых...

       -- У вас внезапно появились деньги, чтобы купить плот? -- строго спросила я друзей.

       Фил пожал плечами:

       -- Зачем так сразу -- купить? Не всё купишь за деньги...

       Ага, значит, у него внезапно объявился бесплатный плот, и теперь он мягко так намекает, что не нужны ему ни шарики, ни фейерверки, ни что бы то ни было ещё, раз всё это стоит денег. Не могу сказать, что я такая уж дочь Рокфеллера, но, похоже, финансов у меня куда больше, чем у Захарченко и Широкова вместе взятых. И что теперь? Разыгрывать тут классовую вражду?