Антисталинская подлость - [20]
Разумеется, нам бы хотелось лучше и глубже познакомиться с делом Эйхе, но то, что мы находим в признательных показаниях Фриновского и Ежова, точь-в-точь совпадает с другими известными фактами.
Хоть мы и нарушаем порядок поднятых в «закрытом докладе» вопросов, именно здесь уместно рассмотреть утверждения Хрущева о Ежове, поскольку эта тема тесно связана с Эйхе.
Хрущев: «Мы обвиняем Ежова в извращениях 1937 года и правильно обвиняем. Но надо ответить на такие вопросы: разве мог Ежов сам, без ведома Сталина, арестовать, например, Косиора? Был ли обмен мнениями или решение Политбюро по этому вопросу? Нет, не было, как не было этого и в отношении других подобных дел. Разве мог Ежов решать такие важные вопросы, как вопрос о судьбе видных деятелей партии? Нет, было бы наивным считать это делом рук только Ежова. Ясно, что такие дела решал Сталин, без его указаний, без его санкции Ежов ничего не мог делать».[85]
Изданные в начале 2006 года материалы допросов Ежова и Фриновского полностью подтверждают злонамеренно творимые Ежовым пытки и убийства множества ни в чем не повинных людей. Эти массовые злодеяния были организованы им ради сокрытия своей причастности к заговору правых, шпионажа в пользу военных кругов Германии, планов убийства Сталина и других членов Политбюро и захвата власти путем государственного переворота.
Эти признания — самые яркие из опубликованных за последние годы документальных источников, затрагивающие интересующую нас тему. По своему содержанию они противоречат Хрущеву в каждом из пунктов его доклада: Ежов действовал самостоятельно, а не «под диктовку» Сталина; обвинения против военачальников носили отнюдь не фиктивный характер, а большие московские процессы вовсе не были постановочной фальшивкой (на что Хрущев, правда, только намекал).>][60
Хрущев и его прихлебатели, творцы-составители доклада Поспелова и авторы «реабилитационных» справок имели в распоряжении всю эту информацию. Но почему тогда ее нет в подписанных ими документах? Объяснение напрашивается само собой: сведения оказались невостребованными потому, что только скрыв их, можно было обосновать выводы, которые представлены в «закрытом докладе» и которые не имеют ничего общего с правдой.
Возникает законный вопрос: почему Ежов делал все это? Юрий Жуков полагает, что Ежов, по всей видимости, был заодно со многими первыми секретарями и состоял с ними в одном заговоре. С первыми секретарями тесно сотрудничали на местах и сообщники Ежова. В документах, которые в начале 1990-х годов оказались в распоряжении Янсена и Петрова и которыми они активно пользуются в своей книге, говорится, что начальник УНКВД Западно-Сибирского края С. Н. Миронов получил от Ежова инструкции, в соответствии с которыми ему запрещалось чинить препятствия Эйхе даже тогда, когда тот настаивал на необоснованных арестах и лично вмешивался в следствие. Остаются пока не рассекреченными стенограммы процессов, где разбирались дела тех, кто был осужден одновременно с Ежовым. Очень может быть, что многие из этих лиц (а среди них и Эйхе) попали на скамью подсудимых и были осуждены вместе с Ежовым за уничтожение невинных людей.
Вся эта информация и много больше, разумеется, была доступна Хрущеву и его «исследователям». За две недели до XX съезда он все еще считал, что не Ежов виноват в своих преступлениях, а один только Сталин![86] В «закрытом докладе» Хрущев чуть подкорректировал свое суждение, но ответственность за действия Ежова там по-прежнему возлагалась на Сталина.
Сталин, однако, считал, что основная вина за содеянное лежит на Ежове, и его доводы полностью совпадают с теми свидетельствами, которые представлены в книге Янсена и Петрова. По крайней мере, в России довольно хорошо известны (чуть выше уже цитировавшиеся) воспоминания авиаконст>][61руктора Яковлева, где он вспоминает, как Сталин говорил, что Ежов виноват в том, что лишил жизни многих невинных людей. Нечто похожее Молотов и Каганович рассказывали Феликсу Чуеву.
Освобождение Ежова от обязанностей наркома проходило с большими трудностями. В апреле 1939 года он был арестован и быстро сознался в крупных злоупотреблениях при ведении следственных мероприятий — в истязаниях, фальсификации протоколов признаний и беззаконных расстрелах. Янсен и Петров, полагаясь на документы, которые больше недоступны исследователям, а отчасти — на те, что опубликованы в 2006 году, показывают громадный размах злоупотреблений и описывают преступные методы Ежова и его подручных. Нет ни одного свидетельства, что Сталин или центральное руководство стремились к тому, чтобы направить действия Ежова в указанном направлении, и, наоборот, имеется достаточно доказательств, которыми удостоверяется их убежденность в том, что такие его поступки заведомо преступны.
Хрущев: «Полностью отказался на суде от своих вынужденных показаний кандидат в члены Политбюро тов. Рудзутак, член партии с 1905 года, пробывший 10 лет на царской каторге… Его даже не вызвали в Политбюро ЦК, Сталин не пожелал с ним разговаривать… Тщательной проверкой, произведенной в 1955 году, установлено, что дело по обвинению Рудзутака было сфальсифицировано и он был осужден на основании клеветнических материалов. Рудзутак посмертно реабилитирован».
