Антирак. Новый образ жизни - [102]

Более того, эта безнадежность является ложной, так как все научные данные показывают, что мы можем существенно влиять на способность нашего организма противостоять механизмам, вызывающим рак. Как раз на этом было сделано особое ударение в от чете Всемирного фонда исследований рака: «В принципе, большинство случаев рака можно предотвратить» (11). Что касается меня, я отказался пассивно покориться этой ложной безнадежности и применил на практике все описанные здесь подходы. При написании этой книги я не стремился навязать изменение образа жизни тем людям, которые не готовы это сделать. Каждый и каждая из нас могут выбрать для себя, что больше всего подходит в их ситуации. Однако я решил поделиться своим опытом и знаниями, полученными из научной литературы, со всеми, кто хотел бы выяснить, как можно занять более активную позицию в заботе о собственном здоровье. Хотелось бы верить, что большинство моих коллег смогут понять и разделить эти соображения.

Греться в лучах живительного света

При нашей последней встрече мой нейроонколог сделал одно удивительное замечание:

— Не знаю, должен ли я говорить вам это, — в голосе его явно слышалось смущение, — но я всегда рад видеть вас. Вы один из немногих моих пациентов, у которого все хорошо.

Признаюсь, от этих слов я внутренне сжался. Да, у меня все хорошо, но я «один из немногих» и я по-прежнему пациент. Я стараюсь забыть о тени, нависшей над моей головой, но от нее никуда не деться.

Я знаю, что моя личная история рискует пробудить в людях два вида реакции — реакцию обычных людей, которые не сразу признают то, что выходит за общепризнанные рамки. Некоторые из них вполне могут сказать: «Если у него все хорошо сегодня, это потому, что его рак не был так серьезен». Как бы мне хотелось, чтобы они оказались правы! Что у меня за плечами? Болезнь, операция, рецидив, вторая операция и тринадцать месяцев химиотерапии. Но я сильнее своего рака, значит, он действительно «не так серьезен».

Мой врач как-то сказал:

— Странно, Давид... Генетический анализ показывает, что у вашей опухоли агрессивная природа, но с вами она ведет себя вполне цивилизованно.

Возможно, это просто везение. А может быть, это из-за того, что мой образ жизни с некоторых пор изменился. Так или иначе, мой случай — это не научный эксперимент. Он не может служить решением многолетних споров. Исследования продолжаются, и я надеюсь, что они изменят принятые сегодня подходы к профилактике и лечению болезни.

Еще одна — увы, типичная — реакция на мою историю в некотором смысле ставит на карту мою жизнь. Некоторые скептики могут сказать: Прежде чем последовать его советам, подождите и посмотрите, будет ли он жив в следующем году». Другими словами, вместо того, чтобы пересмотреть свои предвзятые представления, они предпочтут увидеть, что никому не удается выйти за рамки привычного. Я бы ответил так: «Не знаю, буду ли я жив через год, или через два, или через шестьдесят. Да, вы правы, как и все люди, я весьма уязвим. Но есть одна вещь, в которой я уверен. Я никогда не буду сожалеть о том, как я живу сегодня, потому что здоровье и та осознанность, которая возникла вследствие перемен в моей жизни, придают ей гораздо большую ценность».

Сейчас, когда я заканчиваю эту книгу, я желаю каждому своему читателю только одного. Здоровы вы или больны, я надеюсь, что вы тоже захотите полностью открыться для осознания ценности бытия — своего бытия. И тогда вы долго будете греться в лучах живительного света.

Благодарности

Не я придумал написать эту книгу. Она обрела черты одним майским вечером в небольшом итальянском ресторане, где я обедал с моим братом Франклином. Мы говорили о планах на будущее. Вдруг брат сказал:

— Когда ты, наконец, решишься рассказать о том, что с тобой произошло, и о том, что ты обрел, когда искал способы сохранить здоровье? — Не дожидаясь моей реакции, он добавил: — Послушай, ты не имеешь права держать это при себе!

Я не думал, что у меня достаточно материала для книги, во всяком случае для книги, которая действительно поможет другим. Франклин начал расспрашивать меня о том, что повлияло на меня больше всего. К концу вечера план будущей книги в общих чертах был готов.

В последующие дни я не мог выбросить мысль о книге из головы. Франклин со свойственной ему убежденностью зажег внутри меня пламя, которое горит и по сей день.

Очень скоро я получил совет от трех женщин, имена которых я никогда не произношу не добавив: «Они потрясающие!» Я хорошо их знал, но никогда прежде не обсуждал с ними историю моей болезни.

Я обратился к Николь Латте (Nicole Lattes), которая опубликовала мою предыдущую книгу и чья интеллигентность создавала вокруг ореол доброжелательности и тепла. На мое смущенное и нерешительное предложение работать снова вместе она ответила доброжелательно и мудро. Она точно знала, что делать для того, чтобы все это собрать в книгу. Николь просто удивительна.

Я поговорил с Сюзанной Ли, моим агентом. Сюзанна — настоящий профессионал. Разговор с ней дал мне ощущение уверенности и поддержки. Мы быстро составили общий план того, что должно было войти в книгу, а также график, который давал мне возможность полностью посвятить себя литературному труду в течение почти целого года. На протяжении этого года наши продолжительные разговоры с Сюзанной и наше совместное