Антиподы - [8]
— Шутишь, дорогой! Мое дело — рессоры, твое — договориться о яме… Вот ты и зайди к старшему механику, пусть даст команду вечерком загнать машину… Механика, между прочим, Алексеем Алексеевичем зовут… Позвать его, что ли?..
— Да, да! Зовите, зовите!
Через три минуты вышел из проходной старший механик Алексей Алексеевич Никольский, надевший почему-то по этому случаю очки, хотя в них не нуждался. Голос у него был отрывист и басовит:
— Здравствуйте, товарищ! Чем могу быть полезен?.. Нет, нет! Сегодня машину поставить на яму не можем! Вон, видите — машина Героя Социалистического Труда — ее придется в первую очередь отремонтировать. Надо вам подъехать завтра, но не с пустыми руками… Вы где работаете? Доцент мединститута?.. Ах, так! Слушай, Варенцов! А не поработаешь ли ты вечерочек сверхурочно? И вреда для производства нет, и товарищу доценту поможешь… Медицина!
Шелестели под теплым ветром тополя, солнечные пятна веселили сухую землю; со лба молодого доцента стекала струйка пота. Он был только начинающим автомобилистом и только начинал понимать, какие могучие руки брали его за горло: нужно было еще уплатить за право постановки автомобиля на яму; ему, доценту, нужно было до вечера дежурить возле проходной, чтобы его машину все-таки поставили на яму; доцент, наконец, понимал, что ему придется присутствовать при постановке двух новых рессор, уж больно вороватыми, злыми, нечистыми были глаза у Варенцова. Если оставить машину в гараже без присмотра, тот может снять и заменить любую хорошую деталь на старую, может сменить новый баллон, если он не маркирован, а что касается рессор, то уж непременно поставит одну старую рессору взамен двух новых. Все может сделать Варенцов — тихий алкоголик и развратник, найденный Станиславом Ивановичем Коржем в одном из гаражей в плачевном состоянии. Его уже увольняли и собирались судить за автопроисшествие, но в дело вмешался Корж, и Варенцов был спасен.
История с Варенцовым не была исключением: из рабочих автобазы не он один был найден и принят на работу самим Коржем, и каждый из этих «найденышей» считал себя обязанным начальнику, а иные из них, кроме того, были связаны по рукам и ногам тем, что имели пагубные недостатки: один пил, другой — менял жен и сводничал, третий — скрывался от алиментов, пятый был вором, пойманным за руку самим Коржем. Отбросы — вот кого тайком привечал начальник автобазы. И хотя здесь трудились и честные люди, всё противозаконное скрывалось и пряталось. Как только кто-либо из честных тружеников начинал понимать происходящее, от него умело избавлялись: устраивали на самую крупную в городе автобазу или в мастерские, где были лучшие условия труда.
Не прощалась на автобазе и глупость. В то время, когда бывший уголовник Алексей Алексеевич Никольский обдирал как липку доцента-медика, возле проходной расхаживал с тоскующими глазами недавно уволенный классный мастер-авторемонтник Игорь Беломестных. Глупость уволенного заключалась в том, что два месяца назад он купил черную «Волгу» новой модели и приехал в ней на работу. Увидев машину у ворот автобазы и узнав, что ее приобрел Игорь Беломестных, начальник автобазы застонал:
— Дурак! Идиот! Слесарь покупает новую «Волгу»! Он, видимо, решил нас погубить!
Сам Станислав Иванович Корж ездил на незаметной серой «Волге» с невидимым шестицилиндровым мотором; у старших механиков имелись вышедшие из моды «Победы» с волговскими моторами, а рядовая автобазовская братия пробавлялась нарочно помятыми «Москвичами» с мощными форсированными моторами. Понятно, что дурака Игоря Беломестных немедленно уволили как пьяницу, попавшего в вытрезвитель, и вот он слонялся возле проходной в надежде вымолить у Коржа прощение. Вместе с тем Игорь Беломестных старался не попасться на глаза дежурному механику Алексею Алексеевичу Никольскому, который «добивал» доцента-медика:
— Значит, договорились, товарищ доцент… Часиков в семь мы ваш мотор загоним на яму, а часиков в десять… Желаю успехов, товарищ!
Проговорив это, Алексей Алексеевич Никольский вальяжной походной, копирующей походку Коржа, вернулся во двор автобазы, незаметно показал сторожу три пальца, что означало: «Через три минуты следуй ко мне!», и ровно через сто восемьдесят секунд в конторку механика проник сторож Протопоп — третье по значению лицо в шайке Станислава Ивановича Коржа.
У Протопопа лихо торчала хилая бороденка, сморщенное лицо было веселым, словно он только что хватил стакан водки, хотя сторож в рот не брал спиртного. Голос у него был с приятной хрипотцой, сатиновая сиротская рубашка была накрахмалена и аккуратно заправлена за ремень, как гимнастерка; волосы у него были подстрижены скобкой, и седины в них почти не было, хотя Протопопу шел шестьдесят шестой год. «Два христовых возраста!» — умиленно говорил он, ибо был активным прихожанином единственной городской церкви. Поговаривали даже, что Протопоп входит в руководство прихода — бог его знает, в каком качестве!
Войдя в крохотную конторку старшего мастера. Протопоп снял с лица умильную улыбку, вздохнув, присел на стул и вынул из-под рубахи плоскую сумочку-кошелек. Затем он чутко прислушался и только тогда достал из сумочки несколько новых хрустящих бумажек.
