Антинародная мудрость - [3]

А собака страшна! В первый момент в глаза бросаются гигантские клыки. Во второй – чрезмерная худоба животного. Ребра рельефно выпирают, шкура натянута на них, как на барабане. Клочья серой шерсти неровно торчат во все стороны.

– Ваша собака? – спрашиваю с невольным почтением в голосе.

– Зачем собака? – удивляется дед Игнат. – Волк.

И добавляет, обращаясь уже к животному:

– А ты, Серый, успокойся. Нечего брехать попусту. Свой это.

И снова ко мне:

– Айда в избу, что ли?

С трудом отвожу взгляд от хозяйского волка. До сих пор мне доводилось видеть волков только на картинках да на экране телевизора.

Иду к дому. У самого порога вновь останавливаюсь и оборачиваюсь, привлеченный новым непонятным звуком. Источник звука появляется из-за угла, везя за собой телегу, заполненную хворостом.

Лошадь!

Просто день зоологических раритетов какой-то! Лошадка понуро плетется, флегматично разглядывая свои передние копыта и помахивая хвостом. Поверх кучи хвороста сидит старушка, в руках у нее – поводья. Старушка одета во все темное, на голове – косынка. Лицо доброе. Вот она спрыгивает с телеги, не выпуская поводьев из рук. Лошадь начинает двигаться еще медленнее, из-под копыт вылетают мелкие камушки.

– А вот и Матрена! – радуется дед. – Матрен, а у нас гости! Митя, из города.

Матрена приветливо улыбается, кивает головой.

– Дык, что ж ты гостей на пороге держишь? Приглашай в дом. Я щас чегонть на стол соберу.

Весь внутренне собравшись, я решительно шагаю через порог.

Обстановка в доме оказалась как раз такой, какой и должна быть. Стол в центре, лавки вдоль стен, половик у порога, громадная печь, занимающая четверть комнаты. Было даже чуть-чуть грустно осознавать, что все вокруг – всего лишь бутафория. Мастерски сделанная, но бутафория. Хотя кое в чем создатели иллюзии перестарались. Незначительная деталь. Если бы я так не увлекался стариной, мог бы и не обратить внимания.

В старинных деревнях в каждой избе был так называемый «красный» угол. Там ставили икону, вешали образки. Обычно это был тот угол, который сразу замечаешь, когда заходишь в избу. Здесь же иконы стояли в каждом углу.

Четыре «красных» угла – не многовато ли?

Вот так, специалисты по воссозданию антуража! Один – ноль в мою пользу!

Как только мы переступили порог, нам навстречу выбежал громадный рыжий котище. Затем, видимо, заметив постороннего, сменил походку на более степенную. С важным видом он подошел ко мне, тщательно обнюхал и принялся тереться спиной о мои ботинки. На усатой мордочке явственно читалось удовольствие. Еще бы! Вряд ли деревенскому обитателю раньше приходилось тереться о ботинки, предназначенные для передвижения по внешней обшивке космического корабля!

– Матвей, – сказал дед Игнат. Затем добавил: – Митрий. Почти что тезки.

Я понял, что мое знакомство с котом состоялось.

А потом был ужин.

Разумеется, рацион космонавта на корабле тщательно продуман, вплоть до последней калории. Он крайне питателен и полезен для организма. Но после такого ужина, каким накормили меня дед Игнат и Матрена, мне кажется, я обречен надолго задумываться всякий раз, прежде чем свинтить колпачок с тюбика с неброской надписью: «Картофель с грибами». Разве ж это картофель? И разве ж это грибы?

В общем, если коварные враги пытались усыпить мою бдительность посредством усиленного питания, они почти добились своего.

За ужином хозяева дома были на редкость неразговорчивы и не проявляли по отношению ко мне повышенного любопытства. Я был благодарен им за это. Что, скажите на милость, я смог бы им ответить, начни они меня расспрашивать о городской жизни? «Как там город? Стоит еще?» Да кто ж его знает?

– А можно я вашего волка покормлю? – спросил я, когда ужин остался далеко позади и я снова почувствовал в себе достаточно сил для передвижений. Правда, пока только на малые расстояния. – Уж больно он у вас тощий.

– Да покорми, – ответил дет Игнат. В голосе его слышалось легкое неодобрение. – Только бестолку это. Все равно ведь никуда не денется.

Я его не понял.

Взял у хозяйки на кухне миску с костями, вышел во двор. Когда кормление подходило к концу, волк уже приветливо помахивал хвостом.

– Серый! Умный песик! – похвалил я и осторожно провел ладонью по его шерсти. Шерсть была шершавой и теплой.

Солнце уходило за горизонт, такой близкий в этих местах. Сгущались сумерки.

Через полчаса я уже лежал на печи, заложив руки за голову, и балансировал на грани сна и бодрствования. Сон мало-помалу побеждал.

Из небольшой круглой дырочки на стыке стены и потолка выползло насекомое. Похожее на таракана, только побольше размером и черного цвета.

«Сверчок! – опознал я и подумал обреченно: – Ну все, сейчас начнет стрекотать!»

Но сверчок отчего-то не спешил начинать ночной концерт. Он суетливо бегал по стенке и шевелил усиками. У меня создалось впечатление, что он что-то искал.

Ладно, думать будем завтра. А сейчас – спать!

Утром голова лучше работает.

Утром голова работала еще хуже!

По-видимому, сказывался удар валенком.

Он был нанесен внезапно, как раз где-то на середине сновидения, оказавшегося на эту ночь последним. Я инстинктивно дернулся и сел на печи, тупо озираясь по сторонам и сжимая рукоять бластера в левой руке. Когда я успел выхватить его из кобуры, я не заметил.