АнтиNаполеон - [130]

Наступила ночь. Император чувствовал себя очень плохо и уехал во Флёрюс, чтобы отдохнуть. При этом он не удосужился организовать преследование пруссаков, чего он не забывал никогда и что было крайне важным, так как прусская армия, разбитая, но не деморализованная, соединившись с 30-тысячным корпусом Бюлова, могла назавтра оказать решающую поддержку английской армии.

* * *

Эдит Саундерс отмечает, что «маршал Груши, ожидая приказа о нейтрализации пруссаков, с удивлением узнал о

том, что Наполеон ушел, не оставив никаких указаний. Он поспешил за ним и, нагнав его у самого штаба, спросил о дальнейших распоряжениях. Ему ответили, что дальнейшие распоряжения поступят к нему завтра утром».

Неправильно и бесполезно искать истинную причину поражения Наполеона при Ватерлоо, абстрагируясь от этой ошибки. Автор «Мемуаров маршала Груши» — внук маршала Жорж де Груши по этому поводу пишет:

«Напрасно генерал Гурго, писавший на острове Святой Елены под диктовку или под влиянием Наполеона, и автор „Истории Консульства и Империи“, а за ними и толпа историков или претендующих на то, чтобы быть таковыми, не желая обратиться к достоверным источникам и находя более простым и удобным переписывать друг у друга, обвиняют того или иного подчиненного императора. Серьезные ошибки, приведшие к проигрышу сражения при Ватерлоо, были совершены самим Наполеоном. И главная из них состоит в неорганизации преследования пруссаков в ночь с 16 на 17 июня 1815 года, что позволило им достичь Вавра, соединиться с Бюловом и прийти на помощь Веллингтону».

Находившийся с Наполеоном на острове Святой Елены генерал Гурго утверждает, что «темнота наступившей ночи не позволила достичь всех результатов, которые можно было ждать от этой победы».

Вот, оказывается, чем объясняется отсутствие приказов на преследование пруссаков! Но ночь одинаково темна как для победителей, так и для побежденных, Честнее было бы сказать, что Наполеон был очень болен и просто забыл отдать приказ на преследование противника.

Гениальные его способности были отуманены или болезнью, или же чрезмерной самоуверенностью.

Вильям Миллиган Слоон, американский историк

Как бы то ни было, император покинул поле боя и уехал во Флёрюс, находившийся в одном лье к югу от Линьи. Маршал Груши тоже прибыл во Флёрюс. К своему большому удивлению, вместо приказа на преследование он получил приказ не беспокоить императора и ждать завтрашнего дня для получения инструкций. Эдит Саундерс вынуждена констатировать, что «Груши сообщили, что императору нездоровится. Заболеванием, от которого в то время страдал Наполеон, был геморрой. Груши ждал, ждала и вся остальная армия».

Вместе с Жоржем де Груши зададимся вопросом:

«Мы показали поведение маршала Груши 16 июня 1815 года. Можно ли здесь хоть в чем-то его упрекнуть?»

* * *

К утру 17 июня Блюхер смог собрать в Вавре и его окрестностях четыре корпуса (1-й корпус Цитена, 2-й корпус Пирха, 3-й корпус Тильмана и 4-й корпус Бюлова). Один лишь корпус Фридриха фон Бюлова, не участвовавший в сражении 16 июня, насчитывал: пехоты — 27 тысяч человек, кавалерии — 3300 человек, артиллерии — 1500 человек и 88 орудий.

Из Вавра Блюхер контролировал дороги на Брюссель и Лувен, а также мог поддерживать связь с английской армией.

Рано утром 17 июня Груши получил от императора следующий приказ, написанный рукой гофмаршала двора генерала Бертрана:

«Идите в Жемблу с кавалерийским корпусом генерала Пажоля, легкой кавалерией 4-го корпуса, кавалерийским корпусом генерала Эксельманса, дивизией генерала Теста, отделенной от своего корпуса, 3-м и 4-м пехотными корпусами. Преследуя противника, проведите разведку в направлениях Намюра и Маастрихта. Узнайте о его перемещениях и информируйте меня о них, чтобы я мог понять, что он намерен делать. Я переношу свой Генеральный штаб в Катр-Шмэн, где еще сегодня утром были англичане. Наше сообщение, следовательно, должно осуществляться по Намюрской дороге. Если противник оставил Намюр, напишите командиру 2-го округа в Шарлемон, чтобы он занял Намюр несколькими батальонами Национальной гвардии и несколькими батареями, которые он должен сформировать в Шарлемоне…

Очень важно понять намерения Блюхера и Веллингтона, хотят ли они объединить свои армии для прикрытия Брюсселя и Льежа, попытав счастья в сражении. В любом случае держите свои два пехотных корпуса вместе на расстоянии одного лье, имея при этом несколько путей для отступления. Поставьте несколько промежуточных отрядов кавалерии для связи с Генеральным штабом».

По этому поводу Эдит Саундерс пишет следующее:

«Груши не очень понравились данные ему приказы. Ему не терпелось догнать пруссаков на заре, но теперь, по его мнению, было слишком поздно. и он был убежден, что теперь Наполеону лучше было бы держать армию вместе».

На эту ошибку Наполеона указывают многие историки. В частности, Альфонс де Бошан задается вопросом:

«Но почему же он отделил себя от Груши, почему не призвал его под Ватерлоо?»

Эдит Саундерс продолжает свои рассуждения:

«Действительно, к тому времени Цитен и Пирх через Тийи и Мон-Сен-Гибер достигли окрестностей Вавра; направляя Груши в Жемблу, Наполеон посылал его далеко за пределы пути, который избрали два генерала. Миссия Груши выглядела не столько загадочной, сколько опасной, поскольку его отправляли с двумя армейскими корпусами, еще не оправившимися от ожесточенного сражения в Линьи; отправляли изолированно. несмотря на риск столкнуться с целой армией пруссаков. Корпус Тильмана, который был замечен в Жемблу. накануне легко отделался и находился в прекрасной боевой форме; корпус Бюлова, который вообще еще не воевал сам по себе, почти равнялся по численности войскам Груши. Поблизости находилось около ста тысяч пруссаков, и Груши, который первым определил их приблизительное местонахождение, должен был также раскрыть их планы и уберечь основную часть армии от столкновения с ними. Он почувствовал, что может не справиться с этой задачей, и, как он пишет, попытался убедить Наполеона принять другой план. Он напомнил ему, что с того времени, как пруссаки начали свое отступление, прошло много часов и что ему остается лишь следовать за их арьергардом. Его собственные войска рассеяны по большой территории, и, поскольку им не приказали подготовиться, пройдет еще некоторое время, прежде чем можно будет начать преследование противника. Он сказал, что не считает возможным замедлить отступление Блюхера на этой стадии, а также не думает, что с тридцатью тремя тысячами солдат он может нанести окончательное поражение прусской армии. „Более того, — пишет он, — я отважился указать императору на некоторые стратегические причины считать нежелательной отправку меня за пределы района проведения операции основными силами армии, которыми он собирался сражаться с англичанами…“