Антикитерский механизм: Самое загадочное изобретение Античности - [3]

Они были сделаны из нескольких слоев толстой прорезиненной ткани, герметизированной каучуком, и имели большие бронзовые воротники и нагрудники. Сверху привинчивался круглый медный шлем, столь тяжелый, что поднять его можно было только двумя руками. Одетый в костюм водолаз мог видеть лишь сквозь небольшие окуляры, сделанные из особо прочного стекла. Плавать в такой амуниции было невозможно. Вместо этого водолазам приходилось идти по дну, таща за собой воздушный шланг и страховочный линь, – словно астронавтам, привязанным к космическому кораблю, который плывет в плотной атмосфере планеты с высокой гравитацией.

Увидев это странное снаряжение, опытные ныряльщики отнеслись к нему, мягко говоря, с подозрением. Тогда Масаторидис уговорил свою беременную жену продемонстрировать его в действии. Облаченная в костюм, она сошла по ступеням в море, и вода сомкнулась над ее головой. Снаряжение не подвело. Представленные женщиной, да еще – что казалось совершенно немыслимо – беременной, костюмы быстро обрели популярность.

Поначалу они казались настоящим чудом. После некоторой практики погружения на глубину до 70 м стали обычным делом. Там водолазы могли передвигаться по дну в поисках губок, собирать их и держать связь с кораблем с помощью линя, закрепленного на запястье. Резко возросшая добыча изменила промысел, и торговцы, сбывавшие этот обильный улов (а иногда даже ныряльщики) сделали огромные состояния. В период расцвета промысла, между 1890 и 1910 гг., тысячи собирателей губок ежегодно погружались в море и в общей сложности проводили на дне миллионы часов.

Однако за финансовым успехом стояли человеческие трагедии, поскольку водолазные костюмы принесли с собой массового убийцу – кессонную болезнь, косившую людей без разбора.

Если дышать на глубине сжатым воздухом, то содержащийся в нем азот поступает в легкие под более высоким давлением, чем он содержится в теле. Избыток азота растворяется в крови и тканях до тех пор, пока давление не уравновешивается. До тех пор пока вы не поднялись на поверхность, это не вызывает проблем. Но, если подниматься быстро, давление резко падает, и азот, растворенный в тканях, образует пузырьки – так же, как углекислый газ, когда откупоришь бутылку шампанского.

Проявления кессонной болезни зависят от того, где формируются пузырьки – как правило, в суставах, что грозит мучительными болями и невозможностью распрямить конечности. Пузырьки, возникающие в мозге, вызывают помрачение сознания, потерю памяти, головную боль. Оказавшиеся в позвоночнике и нервных узлах могут привести к параличу; те, что в коже, – к зуду и ощущению, будто по телу ползают какие-то насекомые. Пузырьки могут давить на нервные волокна и закупоривать сосуды, в том числе сердца. Серьезные случаи смертельны, и это не самый легкий способ покинуть этот мир.

О первых случаях кессонной болезни стало известно в 1840-х, причем не у ныряльщиков, а у шахтеров и строителей мостов, спускавшихся в шахты – кессоны, куда нагнетался сжатый воздух, чтобы вытеснить воду. Английское ее название the bends – буквально «изгибы» – отражало состояние, в котором рабочие, возводившие опоры Бруклинского моста в 1870-х, возвращались из кессонов, скрючившись от болей в спине и конечностях. Своим насмешливым товарищам они напоминали тогдашних модниц, носивших турнюры, из-за чего линия спины приобретала так называемый «греческий изгиб» (Greek bend).

Но собиратели губок, начавшие в 1860-х применять новые водолазные костюмы, ничего об этом не знали. И вскоре начали умирать, причем массово. Между 1866 и 1910 гг. от кессонной болезни умерло около 10 000 ныряльщиков, а еще почти 20 000 остались парализованными – около половины тех, кто ежегодно уходил на глубину.

Это сильнейшим образом сказалось на всех собирателях губок, пострадала почти каждая семья. Под давлением жен и вдов ныряльщиков водолазные костюмы вскоре были запрещены во многих странах, в том числе в Ливане и Египте. Но додеканесские ныряльщики продолжали использовать их – отчасти из жажды наживы, отчасти из желания проявить себя. По сравнению со скучной жизнью на суше погружения давали им шанс разбогатеть и прославиться, и жили они как на войне, когда каждый день мог оказаться последним. Теперь более чем когда-либо они чувствовали себя единым племенем. Молодые, мужественные, гордые, они шли навстречу огромной опасности ради богатства, которое приносили в дом, и на своих крошечных островах считались настоящими героями. Каждую весну целая флотилия хрупких деревянных суденышек отправлялась с Сими и соседних островов, и на каждом было до 15 ныряльщиков. На всех – один водолазный костюм и ручная помпа-компрессор для подачи воздуха. Все лето они жили и работали на судах, уходя порой очень далеко, даже к берегам Африки. Осенью оставшиеся в живых возвращались на груженных уловом кораблях, готовые отпраздновать успех.

Итак, осенью 1900 г. капитан Димитриос Контос и его команда возвращались на Сими, завершив летний сезон сбора губок у берегов Туниса. Контос, в прошлом опытный ныряльщик, теперь командовал двумя крошечными парусными судами. Под его началом были шесть ныряльщиков и 20 гребцов, так что корабли могли двигаться и в штиль.