Антикиллер-3: Допрос с пристрастием - [15]

Вопреки киношным вымыслам, даже очень хорошо подготовленные люди не могут легко разделаться голыми руками с вооруженной толпой. Собровцы встали в круг, отбиваясь стульями и бутылками. Но с улицы вбежали еще два кавказца, да и пришедший в себя хозяин озверело ринулся в бой. Офицеров почти смяли. При соотношении сил «один к трем» результат схватки практически предрешен, особенно если нет оружия и амуниции.

Акимова скалкой ударили по голове, он «поплыл» и стал легкой добычей, но Муромец вовремя пришел на помощь, скалка пролетела через зал и разнесла настенный светильник, а ее владелец бездыханным скрючился на полу.

Садовые рабочие в черных комбинезонах напоминали морских пехотинцев. Возможно, потому, что у них имелось эффективное оружие. Лопаты позволяли «трамбовать» собровцев на расстоянии. Сойкин получил удар плашмя по плечу, Танку рассекли щеку. Озверев, он вырвал лопату и черенком сшиб двух нападающих – одного за другим. Второй «садовник» ударил Муромца острием в основание шеи, но тот подставил руку, и стальная кромка с хрустом разрубила локоть. Рука повисла. Муромец вскрикнул, побледнел и зажал рану. Рабочий занес лопату еще раз, но Танк ткнул его черенком в лицо, и тот, залившись кровью, опрокинулся навзничь.

Сойкин завалил стол, отгораживаясь от натиска слева. Подхватив упавший стул, наотмашь приложил вертлявого парня, размахивающего разделочной доской. Потом достал хозяина, но без особого результата: тот вцепился в стул, и теперь они вырывали его друг у друга, будто соревновались в перетягивание каната.

Николай Муромцев, придерживая раненую руку и чувствуя, как набухает горячим рукав свитера, мощными ударами ног проложил себе выход из кольца, прорвался к окну, спиной вперед выбросился наружу, выбив стекла вместе с рамой. Он упал на осыпавшуюся осеннюю клумбу, сел, облокотившись на каменную стену, не обращая внимания на впивающиеся осколки, выхватил мобильник. Палец нажал клавишу с цифрой «1» – на нее был забит быстрый набор дежурной части СОБРа. Из-за угла, шатаясь, вышел кавказец с разбитым лицом. Он тоже взволнованно кричал что-то в трубку. Подмогу зовет, сука!

– Дежурная часть! – раздался в телефоне четкий голос дежурного.

– Это Муромцев. Левбердон, кафе «Волна». Нас тут «чехи» убивают. Я ранен, ребята еле держатся. Нужна помощь! Быстро!..

Он поднялся и, пошатываясь, направился к избитому кавказцу. Тот бросился бежать. Засунув кисть раненой руки в карман, чтоб не болталась, капитан через служебный вход вернулся в зал. На полу валялись несколько бесчувственных тел. Все собровцы держались на ногах, хотя вид имели плачевный: окровавленные, в синяках, ссадинах, разорванной одежде… Сохранявшие численное преимущество брюнеты лезли на них, как японские смертники на амбразуру. Муромец с устрашающим криком ударил им в тыл. Шутки кончились. Страшным ударом левой он вырубил душившего Сойкина хозяина, ногой поразил в пах нападающего с каминной кочергой.

– Я нашим позвонил! – тяжело дыша, сообщил Муромец. – И те подмогу вызвали…

– Становись за мной, – сказал Танк, сплевывая красную слюну. – И отмахивайся левой, если сможешь…

Драка продолжалась. Но силы уходили, поэтому счет шел на минуты.

* * *

Сидящий за пультом связи капитан Разуваев колебался всего несколько секунд. Решение о применении СОБРа принимает старший оперативный начальник. По инструкции следовало сообщить командиру или его заместителю, потом, по его команде – оперативному дежурному ГУВД, тот по инстанциям доложит генералу Крамскому, а генерал скажет то, что и так каждому известно: спецподразделение предназначено для борьбы с оргпреступностью, бандитизмом и терроризмом, а не для пресечения хулиганских драк. Это дело территориальных органов, пусть Нахичеванский РОВД выезжает! А если позвонить нахичеванцам, начнутся расспросы: а что там делали собровцы? А что за драка? Сколько человек участвует? Оружие есть? А может, лучше задействовать ОМОН, если там такая крутая заварушка?..

Это правильные действия и обоснованные вопросы, только они не спасут бьющихся на Левбердоне ребят… А положение у них действительно аховое, если сам Муромцев звонил и таким голосом, со стонами…

Разуваев щелкнул тумблером, соединяясь с командиром «тревожной» группы старлеем Прошкиным.

– Звонил Муромцев. Он ранен. На них напали в «Волне», на Левбердоне. Просит срочной помощи. Твое решение?

– Какое решение? Выезжаем! – без колебаний воскликнул Прошкин.

Десять бойцов в полном боевом: автоматы, каски, бронежилеты – за полторы минуты погрузились в микроавтобус, закамуфлированный под маршрутное такси. Машина вылетела за железные ворота и, сотрясая окрестности отчаянным ревом форсированного движка, помчалась к Южному мосту, потом, прыгая по вздувшемуся волнами асфальту, перескочила на левый берег Дона и понеслась к «Волне».

* * *

Их зажали в угол. Муромцев потерял сознание. Акимов отмахивался на автопилоте, и его удары уже не имели обычной силы. Сойкин орудовал размочаленным в щепки стулом, как викинг боевым топором. Он утробно хэкал, отбивая удары бутылок и палок, делал выпад вперед, иногда попадая в цель, а иногда промахиваясь, но все равно заставляя врагов отскочить. Слева от Сойкина отбивался Танк. Несмотря на все навыки мастера-рукопашника, ему пришлось несладко. Из рассеченной щеки стекала кровь, разодранный на боку джемпер открывал рубленую рану на ребрах. В руках он держал уже третий стул, да и то от него осталась лишь спинка. Зато если он попадал, то валил надежно. Но и у боевой машины силы стремительно таяли. Предательски дрожали ноги. Свои кровь и пот перемешивались с чужими.