Антика. Том 2 - [4]

Вождь избранных, завоеватель Трои,

И дочери, почти ребенка, он

Слугою пал, с ней гневом пышет, женам,

Задавленным несчастьями, войну

Кичливо объявляет?..

(К Менелаю.)

О, неужто ж

Ты Трою взял действительно, и пасть

Перед таким могла героем Троя?

Снаружи лишь, о призрачный мудрец,

Блистаешь ты – природой нас не выше.

Хоть точно, в золоте большая сила.

Нет, Менелай, окончим разговор.

Ведь если я умру, – одно бесславье

Да прозвище убийцы дочь твоя

Добудет, царь. Да и тебе, подручный,

Без пятен на хитоне не уйти…

А выбери я жизнь и дай ребенка

Тебе убить, – что ж, думаешь, отец

Без должного возмездия оставит

Поступок ваш? Под Троей заслужил

Он, кажется, не имя труса. Сын

Ахиллов он и внук Пелея: это

Пришлось бы вам припомнить, Менелай…

Он дочь твою прогонит. И, другому

Потом ее вручая, чем, скажи,

Ты объяснишь разлуку с первым мужем?

Иль скромностью ее, что выносить

Порочного супруга не хотела?

Но это было б ложью. Да и кто

Возьмет ее? Иль до седин вдовицу

Сам украшать оставишь ты чертог?

Грядущих зол потока ты не видишь

Над головой, безбожник. Предпочел

Соперниц бы и многих, и обидных

Их ужасу, конечно, ты, его

Когда бы мог представить. Нет, не надо

Из мелочей и беды создавать…

Коль женщины – такое зло, что трудно

Их выносить, ужели же мужам

Подобиться природе нашей честно?

Ты дочери поверил, что ее

Бесплодною я делаю; поверь же

И мне, что слова я наперекор

Не молвлю и алтарь оставлю, если

Твой зять решит, что я виновна. Кто ж

Бесплодие жены больнее мужа

Почувствует, спартанец? Все теперь

Сказала я и жду. В тебе же, царь,

Меня одно страшит… Ведь из-за женщин

И Трою ты несчастную сгубил.

Корифей

Так говорить с мужчинами – не то же ль,

Что выше цели брать?.. Ты промах дашь.

Менелай

Так, женщина, все это мелко: трона

Спартанского или Эллады вы

Не стоите, конечно, как добыча

Победная. Но сердце утолить

Нам иногда отрадней целой Трои.

Коль дочери помог я, так затем,

Что брака чту я святость – потерять

Имущество для женщины печально,

Но мужа ей лишиться – прямо смерть…

Ну, а рабы! Мои ль Неоптолему,

Его ли мне – неужто их делить?

Да, у друзей нет своего, коль точно

Они – друзья, все общее у них…

И если бы кто дожидаться вздумал

Для личных дел приезда друга, он

Не мудрость бы тем показал, а трусость…

Ну, будет же, спускайся к нам, святынь

Не бремени. В тебе спасенье сына…

А то убей его – себя спасешь:

Из вас двоих один на свете лишний.

Андромаха

Увы! Увы! О выбор! горек ты!

Жизнь или смерть? Ужасен жребий смерти,

А вынуть жизнь – ужасней может быть.

Ты, малую в пожар раздувший искру,

За что меня ты губишь, отвечай!

Иль предала какой я город? или

Я из детей зарезала кого

Твоих? Где дом, который подожгла я?

Насилием – владыки своего

Я разделила ложе… Я ль виновна?

Царя казнить ты должен бы; чего же

За край канат берешь – руби у борта.

О, муки! Ты, о город мой… за что,

За что терплю? Я для того ль рожала,

Чтоб, цепь на цепь надев, носить… Но все

Оплачешь ли?.. Как вымерить, исчислить

Всю эту груду муки здесь, у нас,

Я видела, как Гектора колеса

О землю били мертвого. Пылал

Передо мною город, и за косы

На корабли ахейские меня

Рабынею влачили – я справляла

Во Фтии брак с убийцы сыном… Жить

Ужель еще мне сладко? Что ж? Иль манит

Прошедшее к себе? Иль то, что есть?..

Как свет очей, один мне оставался

Мой сын. Его хотят убить… За что,

Не знаю, только не за то, что солнце

Мне, матери, так дорого. О нет….

В спасении его вся жизнь! И видеть,

Что он не дышит больше… О, позор…

Гляди же, царь… Алтарь оставлен…

(Сходит с помоста и порывисто обнимает ребенка.)

В руки

Я отдаюсь твои. Закалывай,

Души меня, вяжи, за шею вешай…

Дитя мое, я мать, и чтобы ты

Не умер, я иду к Аиду. Если

Ты избежишь судьбы, не забывай,

Что вынесла я, умирая, шею

Отцовскую обвив, средь поцелуев

И слез, дитя, скажи ему, что видел.

Да, для людей ребенок – это жизнь,

И если кто бездетный скажет вам,

Что меньше горя без детей, не станет

От этого счастливей, жены, он

Несчастьем большим счастье окупает.

Корифей

Я слушала ее с глубокой скорбью:

Несчастие и вчуже слезы нам

В глазах родит. Ты должен бы, спартанец,

Свести ее с царевною своей

И примирить, освободив от муки.

Менелай

(рабам)

Гей… взять ее! да крепче руки спутать!

Живей, рабы…

(Рабы связывают Андромаху.)

Тяжелые слова

Придется ей услышать.

(К Андромахе.)

Я обманом

Тебя совлек, жена; иначе как

Тобою бы я завладел, священный

Алтарь не оскорбляя? О тебе,

Пожалуй, и довольно. Что ж до сына,

Царица-дочь решит, казнить иль нет

Его, а ты в чертог ступай. Забудешь

Надменностью… свободных удивлять…

Андромаха

Увы! Увы! О, ковы! О, обманы!

Менелай

Всем объявляй… Действительно, обман…

Андромаха

Иль на брегах Еврота это – мудрость?

Менелай

Обиды мстить умел и Илион.

Андромаха

Иль боги уж не боги и не судят?

Менелай

И вытерпим, а все ж тебя казню…

Андромаха

И этого птенца – ужели тоже?

Менелай

Я – нет… Пусть дочь, коль хочет, и казнит.

Андромаха

Он порешен тогда… Вы, слезы, лейтесь!

Менелай

Я спорить бы не стал, что будет жив.

Андромаха

О ты, народ, для мира ненавистный

И Спартою надменный… Ты коварств

Советчик, царь над ложью, хитрый швец

Из лоскутов порока, нездоровый,

Увертливый, змееподобный ум!..

Не стоите вы счастья, вы, спартанцы;

Рекою кровь вы льете, до прибытка

Лишь алчные, с речами между губ