Антихрист - [42]

Солнце уже клонилось к закату, было очень жарко, казалось, что воздух раскален до возможного предела, было трудно дышать. На Иване был широкий кожаный пояс, на котором были закреплены ножны и что-то вроде набедренной повязки, все тело было покрыто потом. «Ничего себе жара, пробежался всего-то с полкилометра, а каково же тем, кто в доспехах», — подумал Иван. Вокруг него стояли красивые, молодые, светловолосые мужчины. Каждый из них, попади он в наше время, мог служить образцом мужской красоты и вполне мог гордиться своим сложением и мышцами. Иван ничем особенно среди них не выделялся.

В полукилометре впереди перестраивались из походного в боевой порядок римские легионы. Шлемы, щиты и наконечники копий блестели на солнце, как огненная трава.

«Зачем и почему я здесь, что хотел показать мне Лийил, забрасывая сюда? — думал Иван. — А что ж тут неясного! Я хочу разрушать, убивать, насиловать. Только что доказал это. Здесь все это будет, тут в полной мере проявится мое мужское начало, оно не уничтожено веками развития цивилизации. Кажется, это будет битва при Адрианополе. С каким восторгом я в детстве читал ее описание!»

Со стороны противника раздался трехкратный громовой удар. Видимо, легионеры трижды ударили оружием по щитам, и Иван услышал гул десятков тысяч шагов. Земля чуть-чуть вздрагивала от шагов. Стало страшно, но это был страх ожидания какого-то свершения, которое должно увенчать жизнь.

Иван оглянулся на своих товарищей по оружию. Глаза их смотрели вперед спокойно, и страха в них не было. Воины были плохо вооружены, на некоторых было надето что-то вроде рубах из серого грубого полотна, но большинство были, как и Иван, обнажены по пояс. Некоторые, как бы про себя, улыбались, кое-кто что-то шептал. «Наверное, молятся, да некоторым, я смотрю, даже и весело», — подумал Иван. Иван достал из ножен меч и стал рассматривать его. Меч был тяжелый, с недлинным, но широким и толстым клинком, большой бронзовой крестовиной и деревянной рукояткой, предназначенной для двух рук. «Это двуручный меч, для одной руки он немного тяжеловат», — оценивал свое вооружение Иван. Он взмахнул мечом и забыл обо всем на свете, его охватил ни с чем не сравнимый восторг. Такого меча, как у него, ни у кого из соседей не было.

Легионы все, как по команде, очень быстро двинулись вперед. «Вот оно, началось!» — подумал Иван. По его телу прошла дрожь, он вдруг неожиданно для себя громко закричал. Воины вокруг тоже закричали, и из лагеря за спиной раздался мощный гул голосов. Когда между строем легионеров и готами осталось метров пятнадцать, первая шеренга легионеров оторвалась метра на три от идущей вслед, и Иван увидел, что легионеры сейчас метнут копья. Так оно и произошло. Иван даже успел увидеть взгляд легионера, который бросил копье в него. Иван выставил щит как можно дальше вперед — и вовремя. Копье вонзилось в щит, легко пробив его. Наконечник вышел за щит сантиметров на сорок. Смерть остановилась в сантиметре от груди. Иван увидел, что легионеры бросают еще раз. Он пригнулся, и копье пронеслось над его плечом, попав, видимо, в соседа сзади, так как оттуда раздался смертный крик, этот крик ни с каким другим спутать было нельзя. Передняя шеренга легионеров упала на колено и следующая шеренга, подбежав вперед, тоже метнула копья два раза, а потом следующая и еще одна. Готы, которые не были убиты или ранены, рванулись вперед раньше, чем третья шеренга легионеров метнула копья. Иван хотел было надеть на руку щит, но это оказалось невозможно, потому что копье, попавшее в щит, не позволяло это сделать. Иван бросил щит и, взяв свой меч двумя руками, бросился вперед.

Легионеры сомкнули щиты и достали мечи. Первые готы, которые подбежали к строю легионеров, ударились об эти щиты, как о стену, и все почти были тут же зарублены. Но следующие ряды готов давили на передних. Иван толкал что было силы в спину впереди стоящего, и кто-то сзади также толкал в спину Ивана. И тут же он обнаружил себя среди битвы. Проломив и буквально растоптав первые ряды легионеров, оставшиеся в живых готы с бешеной скоростью орудовали своими мечами и боевыми топорами. Было столь тесно, что Иван чувствовал со всех сторон удары коленями, локтями, но сам не мог даже взмахнуть мечом, не разобрав, где свои и где враги. Но вот он увидел взгляд легионера и взмах меча, направленный на него. Рванув свой меч вверх, Иван отбил удар и, закричав, со всей силой опустил меч на шлем противника. Удар Ивана был так силен и стремителен, что легионер не успел подставить щит или защититься мечом. Меч Ивана раскроил пополам шлем и череп и остановился лишь на уровне плеч противника, ударившись в верхний край стальных доспехов. Кровь и мозг фонтаном брызнули из черепа, забрызгав и Ивана. Дальше для Ивана все было, как в замедленном кино. Он отбивал и наносил удары, уворачивался, падал и поднимался.

С первым подразделением римлян было покончено. Иван рванулся вперед на подходящий следом за первым новый строй римлян. Если бы Иван посмотрел назад, то увидел бы, что и готов-то из тех, с кем он стоял в строю, почти не осталось. Но Иван не обращал внимания на то, что происходило вокруг, он был устремлен вперед — в ряды врагов, в бой. Боковым зрением Иван видел, что справа и слева от него сражаются два хорошо вооруженных готских воина, и сзади его тоже прикрывают двое, причем воины делали это так, что не мешали Ивану вести бой. «Берсерк, берсерк, дорогу берсерку», — кричал прикрывающим его воинам мощный бородатый воин, по-видимому, какой-то командир готов. Что такое «берсерк», Иван не знал, но он понял, что ему на поле битвы отведена какая-то роль, и делал свое дело, разя налево и направо, глядя в глаза противникам и успевая их опережать на мгновение. Руки, грудь, лицо и даже спина Ивана были в крови, по-видимому, в чужой, потому что никакой боли и стеснения в движениях Иван не чувствовал.