Антихрист - [236]

У Сергея была привычка ходить по кабинету, когда он что-то обдумывал. Иногда он даже выходил из офиса прогуляться, когда надо было обдумать очередную проблему. Сергей встал и пошел по проходу между рядами. Сергей не смотрел на лица пассажиров, ему было не до этого. Он прошел средний салон и хотел было идти дальше, но тут самолет сильно тряхнуло. Загорелось табло, приглашающее всех сесть и застегнуть ремни. Командир корабля объявил, что самолет проходит зону, активных воздушных потоков, и всем надо сесть и застегнуть ремни. Сергей хотел было проигнорировать это объявление, но из кабины вышла стюардесса и вежливо, но весьма настойчиво предложила ему занять свое место. Тут самолет еще раз сильно тряхнуло, и Сергей отправился назад.

Как только он сел в кресло, ему в голову пришла, наконец, та самая долгожданная идея, которая и не давала ему заснуть, бередя мысли. Теперь он знал, что будет делать, когда вернется назад, в Москву. Удовлетворенный открывшейся ему перспективой хорошо заработать, Сергей тут же задремал.

Ясницкий посмотрел на него и подумал: «Уснул. И мне надо уснуть. Надо. Хватит поддаваться эмоциям и ложным ожиданиям. Нужна светлая голова, и неизвестно, удастся ли поспать сегодня ночью. Спать».

Через некоторое время и он погрузился в сон.

6

Уже был вечер, когда Иван добрался до родного города. Ночевать ему было негде, потому что ключа от своей квартиры у него не было, и он даже и не знал, что с этой квартирой и кто в ней сейчас живет. Но он и не собирался идти ни в какую квартиру. Сначала надо было уничтожить рукопись, а потом уже думать, что делать дальше.

Иван вышел из автобуса и от остановки направился прямиком к лесу, где находилась заветная гора. Когда он вышел на липовую аллею, идущую параллельно гряде высоких скалистых холмов, у подножья которых был расположен город, он услышал знакомый голос:

— Иван! Иван, не ты ли это?!

Иван обернулся и увидел Свету. Она стояла рядом с детской коляской. Света оставила коляску и побежала к нему. Иван быстро пошел навстречу ей. Света подбежала к Ивану и, задержавшись на мгновение, бросилась ему на шею и три раза поцеловала его в щеки.

— Я последние несколько дней только о вас с Наташей и думала. Сердце мне подсказывало, что увидимся. И вот увиделись. А где Наташа?

— В Москве осталась, — ответил Иван. Он совершенно искренне обрадовался и не скрывал этого.

— Как я рада тебя видеть! Ты даже не представляешь. Надолго к нам?

— Завтра меня уже здесь не будет. Как ты живешь?

Света подошла к коляске, наклонилась и бережно взяла на руки ребенка.

— Вот, посмотри, это Иван, ему уже десять месяцев, и он меня очень любит.

Иван подошел поближе и долго, почти затаив дыхание, смотрел на ребенка. Малыш спал.

— Очень любит гулять и слушать, как с ним разговаривают.

Иван все так же смотрел на ребенка, будто изучая его, разглядывая, как разглядывают редкое произведение искусства.

— Как тебе мой сын? — спросила Света. Ребенок услышал голос матери и открыл глаза. Глаза у него были черные и большие. Сначала он увидел мать и улыбнулся, потом перевел взгляд на Ивана. Иван улыбнулся ребенку, подошел поближе и сказал:

— Привет, Иван, можно тебя взять на руки? — Малыш потянулся ручонками к матери, и Света посадила его на руку, ребенок обнял мать за шею и внимательно посмотрел на Ивана, как бы изучая, что это за человек. — Ты знаешь, Иван, мне ни разу в жизни не приходилось не то что держать ребенка, но даже и видеть вот так близко. Честное слово. Я, конечно, знал, что дети есть, но знать и понимать — это совсем разные вещи. Ты, я вижу, очень любишь маму. Ты — счастливый человек. Поделись со мной своим счастьем, а я передам тебе свое знание. Давай? — тихо, почти шепотом сказал Иван ребенку, потом улыбнулся, отдал Свете Библию, которую взял зачем-то с собой из самолета, и протянул к ребенку руки, чтобы взять его. Света посмотрела на сплетенные из жил запястья Ивана, и в голове у нее промелькнула мысль: «Ведь ему ничего не стоит раздавить этими руками не только беззащитного ребенка, но и взрослого мужчину…»

Но Света тут же прогнала эту шальную мысль и сказала, обращаясь к сыну:

— Пойдешь к дяде на руки, Ванечка?

Иван аккуратно, как только мог, взял ребенка на руки. Малыш посмотрел было на мать испуганными глазами, но увидев, что она улыбается, успокоился и повернулся к Ивану.

Иван почему-то почти не чувствовал веса ребенка, как будто он держал на руках не маленького человека, а нечто невесомое, бесконечно ценное и не от мира сего. Иван взглянул на Свету и спросил:

— Чей он сын?

— Мой, чей же еще.

— А отец?

— Отец его далеко, так далеко, что лучше и не думать об этом. И не спрашивай, Иван. Но важно, что Ванечка — результат любви и взаимного согласия.

— Ладно, не буду спрашивать, — сказал Иван, и вдруг спросил: — А можно, я буду считать его своим ребенком?

— Ты так хочешь, чтобы у тебя был сын?

— Очень. Я просто знаю, что мне совершенно необходим ребенок.

— Иван, ты такой умный, сильный, и красивый. Что тебе мешает? — Света рассмеялась, но смех этот был искусственный, она поняла, что Иван сейчас говорил серьезно и сказанное им очень важно для него.