Антихрист - [10]

— Да, конечно. Это праздник для нас. Или я стану на место Творца, или человечество будет уничтожено Богом, во что я не верю, но что тоже неплохо. Наш старый спор с Творцом о том, чего стоит человек, разрешится в мою пользу. Это глубоко личное…

— А если Творец не даст Ивану Лийил?

— У Творца сейчас просто нет выбора! — сказал Сатана и засмеялся. — Если он не пошлет Лийил, Иван может с нашей помощью или без нее натворить такого… и без всякого Лийила. Ведь он из свободных людей… Лийил — перо Творца. Он только дает возможности владельцу творить иллюзии, воспринимаемые им самим и всеми как реальность. Инструментом творения он может быть только у Бога. Каждый Бог должен сотворить свой Лийил.

— Странные условности. — Риикрой не мог скрыть своего удивления. Любознательность, хоть и весьма своеобразная, — была основной чертой его характера.

— Ха, на этих Его условностях держится Вселенная, как геометрия на аксиомах! — Голос Сатаны звучал все возвышаясь, вызывая у Риикроя странное воодушевление. — Понимаешь, Риикрой, особенность ситуации в том, что Иван — гениальный ученый, а все представляли Антихриста, как какого-то законченного ублюдка, наделенного многими талантами. И к тому же он русский… Поэтому не могу полностью исключить, что события будут развиваться не так, как мы всегда предполагали.

3

Когда Сергей узнал, что Иван приехал в город и хочет с ним встретиться, то очень обрадовался. Сергей никогда не анализировал, что ему нравится в Иване и почему, хотя если бы хотел, то, конечно бы, разобрался, как он всегда это делал во всем, что его интересовало. Во всяком случае, Сергей все эти годы поддерживал с Иваном переписку, стараясь не потерять связь со школьным товарищем, хотя это было совсем не просто.

Иван, по мнению Сергея, был парень со странностями, но именно эти странности и делали его интересным человеком. В школе Иван тяготел к гуманитарным наукам: он прекрасно говорил по-английски, знал немецкий и, кажется, еще испанский, очень любил историю и литературу. Когда узнали, что он поступил на физический факультет университета, никто ничего не понял. «Иван Свиридов и физика? Вот это да!» Хотя, по правде сказать, ничего особенно удивительного в этом не было, потому что способности у Ивана были блестящие и разносторонние, но логики, по мнению Сергея, в поступках Ивана никогда не было. Не сказать, что он был красавцем, но все же очень недурен: высокий, стройный, худощавый, темноволосый, девчонки на него заглядывались, а ему — хоть бы что. Между прочим, близкие друзья знали, что Иван очень силен, мышцы у него были, что называется, стальные и вынослив он был, что твой конь.

А потом эта дурацкая аспирантура — всегда на побегушках. Сергей знал, что если Иван что-то решил, то так и будет, даже если придется переплыть море или залезть в петлю. Это у него не отнимешь. Но вот что у него за цель, к чему он стремился — никто никогда понять не мог: ни учителя, ни его мать, ни друзья, ни позже коллеги по работе. Близких друзей, в том смысле, в котором это понимают старшеклассники, у Ивана никогда не было, хотя приятелей было много.

Прошло семь лет. Сергей уже имел собственный дом, любящую жену и двоих детей, очаровательных девочек. А у Ивана так и не было ничего — ни работы, ни денег, ни жены.

Друзья встретились в назначенном месте — у центрального гастронома и решили, как в школьные годы, выпить по бутылке вина на опушке леса, а заодно и поговорить.

Иван и Сергей, разговаривая, шли по той же тропинке. У каждого из них было в руках по бутылке вина. На Иване была та же желтая спортивная майка и просторные коричневые спортивные брюки, что и вчера. Говорил в основном Иван. Сергей, глядя себе под ноги, внимательно слушал. Аллеин не отходил от Сергея ни на шаг, чтобы не пропустить ни одного его чувства и мысли.

— Короче говоря, меня уволили, сократили, я остался без работы, а делать я ничего не умею, — ровным, спокойным голосом рассказывал Иван.

— Сколько тебе платили в институте? — спросил Сергей.

— Двенадцать тысяч.

— Сколько-сколько?!

— Двенадцать тысяч, — точно таким же тоном ответил Иван.

— Как же ты жил на эти деньги, дружище?

— Видишь ли, у меня весьма скромные потребности.

— Ты бы хоть рассказал, чем ты занимался все эти годы после университета?

— Как бы тебе объяснить? В общем, по мнению моих начальников, я сходил с ума. Еще в университете, мне тогда было лет семнадцать, в голову пришла идея, смысл которой в том, что процесс развития мира можно точно смоделировать, если правильно подобрать переменные для описания этого процесса. Идея не новая, новым является именно введение в уравнения переменных, отражающих зависимость физических процессов от информации, в том числе той, которой располагает человечество.

— Да, что-то уж больно мудрено. Давай-ка лучше присядем на травку да выпьем по сто пятьдесят.

Друзья устроились прямо на траве, уверенно выбили пробки из бутылок и приложились к их горлышкам. Утолив жажду, они продолжили свой разговор.

— Если я правильно тебя понял, человечество, познавая природу, меняет законы физики? — спросил Сергей.

— Да, представь себе, но они меняются не плавно, а дискретно, и зависимости там довольно сложные. Мир видится нам как огромное пространство, заполненное материей, а оказалось, он совсем не такой. Его совершенно невозможно описать в понятиях, привычных для нашего сознания.