Антихрист - [5]

— Ясно, — вздохнул Рустам.

Помощник направился к выходу, но замер в дверях. Отдалившись от Рустама, он немного расслабился.

— У Климского что-то было в руке?

— Верно.

— Я так и знал, — улыбнулся парень. Посерьезнел и с участием спросил: — И что теперь будешь делать?

— Не знаю, — честно признался Ибрагимов.

* * *

Ринг, трибуны и медиа-панели давно демонтировали и вывезли.

Пройдя через пустой зал, снова ставший тем, чем он был ранее — подвальной стоянкой закрытого на реконструкцию здания, — Ибрагимов толкнул дверь и вышел в темноту технического переулка. На нем были спортивные брюки, толстовка с капюшоном, сумка через плечо и медицинская маска. Конечно, Всевышний сканирует форму черепа и маской его не обмануть, но Ибрагимов и не пытался. Главное, скрыть кровоподтеки на лице, чтобы не докапались патрульные.

Едва Ибрагимов переступил за дверной проем и вдохнул спертый уличный воздух Петрограда, в тени справа вспыхнули красным объективы сканеров полицейского шлема.

— Гражданин, идентификация.

Ибрагимов молча вытянул правую руку. Сорвав с пояса и развернув терминал, полицейский хлопнул им по предплечью Рустама, и на экране возникла фотография парня, в воздухе раскрылись дополнительные голографические окна с информацией.

— Ага, спортсмен, — произнес полицейский, убирая терминал. — Что здесь делали?

— Участвовал в собрании любителей поэзии, — выдал легенду организаторов Ибрагимов. — Заявка была подана и одобрена.

— Ага, любитель поэзии… как же, — иронично выдал законник. — И вы, конечно, не в курсе, почему четыре человека после вашего собрания обратились за медицинской помощью? Причем один из них без глаза, а второй с порванной селезенкой?

— Не знаю. Я задержан или могу идти?

Полицейский поднес руку к шлему — получал указания от начальства, — после отступил:

— Свободен.

* * *

Несмотря на позднюю ночь в центре Петрограда никто никогда не спал, а светло было почти как днем. Всполохи ярких голографических вывесок отражались в стеклах небоскребов, из кафе и баров лились звуки музыки, в их витринах приветливо улыбались полуобнаженные девушки. Часть из них даже настоящие — не куклы и не трансы. Между праздно шатающимися прохожими сновали промоутеры, завлекая посетителей в свои заведения. Часть толпы явно спешила по делам, большинство просто слонялись без дела. Некоторые, немногие, словно потерялись в пространстве и тупо лыбились окружающим — явно передознулись Конопливитом. По проспекту сплошным потоком сновали компакт-кары, люди на гироскутерах, вверху иногда проносились коптеры. Все были одеты достаточно легко — тепловые завесы создавали в мегаполисе свой собственный микроклимат.

Город жил как во время карнавала. Он казался беззаботным, праздничным и веселым. Он таковым и был изо дня в день. Мыльный пузырь экономики, поддерживаемой Всевышним, продолжал раздуваться, люди почти не участвовали в промышленном производстве, и весь акцент финансовой активности горожан сместился в сферы торговли и развлечений. Дизайнеры аватаров и шмоток, создатели тысячной версии никому неинтересного скрипта, медиа-идолы, продавцы, музыканты — вот костяк населения любого мегаполиса. Люди стали праздными, ленивыми и вечно пышущими неисчерпаемым оптимизмом. Ибо мрачный продавец — плохой продавец.

Лишь угрюмый высоченный Ибрагимов выделялся в этой толпе. Возвышаясь над расступающимися перед ним людьми, он шел уставившись под ноги, на вылизанную до блеска пластиковую плитку тротуара, и в голове его было абсолютно пусто. Надо бы нырнуть в подземку и поехать до дома, восстанавливаться. И будь у него приглашение на следующий бой, он бы так и сделал. Но сейчас он просто брел в никуда.

В груди защемило, и Рустам поспешил свернуть в переулок, подальше от шума развеселых, вечно беззаботных людей. Прислонившись спиной к стене, Ибрагимов поморщился и принялся массировать грудь.

— Гражданин, вы задержаны за оскорбительное поведение! — донеслось из арки неподалеку. — Не сопротивляйтесь.

Ибрагимов хмыкнул. Он понимал, что происходит за углом, и сочувствовал бедолаге, который тоже не смог сдержать свои мужские инстинкты и не захотел фальшивой любви от секс-куклы. Этому тоже не повезло — вместо проститутки, он попытался снять офицера полиции. Теперь ему грозят исправительные работы. Или, на выбор, химическая кастрация и курс толерантности. Так как негоже предлагать женщине, пусть и желающей этого, деньги в обмен на секс, потому что, покупая любовь, мужчина тем самым оскорбляет и принижает достоинства всего женского рода, а потому виновен и должен быть наказан.

Поглядывая назад, на приземлившийся полицейский коптер и несчастного парня, ведомого под руки парой законников, Ибрагимов вышел обратно на проспект — и задел плечом прохожего, отчего тот закрутился и шлепнулся задницей на тротуар.

— Извините, — протянул руку Рустам то ли парню, то ли девушке — по лицу и одежде не разобрать, везде стиль унисекс и косметика.

— Руки убрал, — пискливо отозвалось оно, и стало ясно, что это женщина. Ударив по ладони Рустама, девушка откинула его руку и, потирая ушибленную ягодицу, поднялась. — Пьянь…

— Эй-эй-эй, чего тут происходит? — вынырнул из толпы еще один тип неопределенного пола. — Ты зачем толкнул мою девушку?