Антигитлеровская коалиция — 1939: Формула провала - [10]

Захватнические планы у японцев были и в отношении территории СССР. Это и не удивительно — ещё свежи были в памяти события периода Гражданской войны в России. Тогда, воспользовавшись ситуацией, на протяжении нескольких лет японцы грабили российский Дальний Восток. В 1938‑м японские военные развязали вооружённый конфликт на озере Хасан. Его результат обескуражил самураев, но, увы, не успокоил их.

Выступая в марте 1939 г. на XVIII съезде ВКП(б), Сталин перечислил территории, захваченные германскими, итальянскими и японскими агрессорами. Останавливаться на достигнутом в Берлине, Риме и Токио явно не собирались. Уже в марте Германия захватила Клайпеду, а в начале апреля Италия — Албанию. В мае японцы спровоцировали конфликт на реке Халхин–Гол. А. А. Кошкин подчёркивает, что они рассчитывали на то, что «в обстановке угрозы германского нападения СССР не сможет использовать крупные силы в восточных районах страны и в случае вооружённого столкновения с Японией будет вынужден пойти на серьёзные территориальные и политические уступки».

Затягивание боёв на Халхин–Голе против относительно слабой в военно–техническом отношении японской армии, пишет А. А. Кошкин, «могло породить сомнение в способности СССР вести большую войну с значительно превосходившей японскую армией Германии. В Кремле было принято решение, не допуская перерастания халхингольских событий в войну, преподать японцам чувствительный урок». Выводы, извлечённые японскими военными из поражения на Халхин–Голе, повлияли на решение Токио не начинать в 1941 г. войну против СССР.

Полковник в отставке Службы внешней разведки РФ, к. и. н. М. Ю. Богданов представил статью «Предвоенный политический кризис 1939 г. глазами “Кембриджской пятёрки”», в которой весьма подробно рассказал о работе в предвоенные годы прославленных разведчиков — Кима Филби, Дональда Маклина, Гая Бёрджесса, Энтони Бланта и Джона Кернкросса. Их вклад в победу над нацистской Германией и её сателлитами поистине огромен. О многом говорит хотя бы тот факт, что информация и документы, поступавшие от «Кембриджской пятёрки», руководитель советской внешней разведки Павел Фитин постоянно переправлял Сталину, председателю СНК СССР и наркому иностранных

дел СССР Вячеславу Молотову, наркому внутренних дел СССР Лаврентию Берия[43]. Не удивительно, что читательский интерес к «Кембриджской пятёрке» сохраняется на протяжении многих десятилетий.

Интересная и поучительная статья М. Ю. Богданова, который был лично знаком с Кимом Филби, содержит много ценной информации. В частности, рассказывая о Бёрджессе, автор особо отмечает то, что советский разведчик стал «доверенным лицом и даже курьером британской разведки в вопросе обмена секретными посланиями между английским премьером Чемберленом и французским премьером Эдуардом Даладье. В своих письмах руководители двух стран обговаривали планы умиротворения германских нацистов за счёт сдачи им Чехословакии, что имело целью открыть путь к агрессии Гитлера на Восток».

Накануне Второй мировой войны и после её начала, пишет М. Ю. Богданов, Бёрджесс «продолжал направлять в Москву поток полезной развединформации. Его сообщения имели широкий диапазон: от подробностей разработанного в недрах МИ-6 плана убийства Гитлера до попыток организации через лейбористскую партию забастовки шведских шахтёров с целью лишить Германию поставок угля».

Примечательно, что в августе 1939 г. Бёрджесс сообщил своему куратору из НКВД о том, что, по имеющейся у него информации, в «правительственных департаментах… никогда не думали заключить серьёзный военный пакт» с Советским Союзом. Автор делает вывод: «Такая информация, поступающая в Кремль изнутри английской разведки от достойного доверия агента, могла лишь усилить уверенность Иосифа Сталина в том, что британское и французское правительства не имеют серьёзной заинтересованности в соглашении. Вполне логично предположить в этой связи, что данный фактор во многом способствовал принятию советским руководством решения о заключении советско–германского договора о ненападении».

В статье «Советский Союз, Германия и политический кризис 1939 г.» М. И. Мельтюхов обстоятельно рассказал о советско–германских отношениях 1939 г. в контексте международного политического кризиса. Он не только подробно прописал хронику событий, но и дал оценку многим из них. М. И. Мельтюхов показал, какие попытки с конца 1938 г. предпринимал Берлин с целью нормализации отношений с Советским Союзом. 19 декабря без всяких проволочек был продлён на 1939 г. советско–германский торговый договор. А уже 22 декабря Берлин предложил Москве возобновить переговоры о 200‑миллионном кредите, намекнув на необходимость общей нормализации отношений.

В отличие от англичан и французов, которые вели с Москвой переговоры с целью удержать её от контактов с Берлином, Германия на деле 24

продемонстрировала готовность обсуждать широкий круг вопросов с целью достичь реальных договорённостей. Целью немецких приглашений к переговорам было в первую очередь не допустить заключения трехстороннего соглашения между Великобританией, Францией и СССР, а во вторую очередь — обеспечить нейтралитет Москвы во время войны Германии с Польшей