Антифэнтези - [29]

То ли мои слова заинтересовали важного дядьку, то ли еще что, но, внимательно окинув нашу компанию взглядом, он скомандовал вознице притормозить. Затем спросил наши имена, а в ответ объявил, что его можно звать купцом Дормидонтом. Странное, я вам скажу, имечко. Мне что-то еще припоминалось из школы типа птицы дронта, но это… язык сломаешь.

- Ну и какой, Миша, мне толк вас возить с собой? – обстоятельно приступил к беседе Дронт (настоящего его имени я так и не смог запомнить). При этом в его голосе сквозила определенная заинтересованность.

- Возьмете за двадцать грошей? Веса в нас не много, да и места лишнего на повозке почти не займем…

- Нет, только за рубль… - началась обычная уличная торговля за цену на проезд, только вместо такси были телеги, а вместо бомбилы – бородатая и лысоватая птица Дронт. Суть от этого не менялась, мы интенсивно приводили доводы, вроде: «да тут пешком полдня идти осталось!», или: «вот и идите себе – через неделю меня вспомните!» В результате интенсивных переговоров мы, спустя десяток минут, сидели в третьей по счету телеге, а карманы этого эксплуататора раздулись на целых полрубля.

Перебросившись несколькими словами с хмурым извозчиком, мы замолчали, приткнувшись спинами к каким-то мешкам. Спустя немного времени я почувствовал, что начинаю засыпать. Машунина голова незаметно сползла мне на плечо, а Рюшка еще немного обсудил качество телеги и деревенскую жизнь с возницей и тоже закрыв глаза, привалился спиной к поклаже. Из последних усилий я пронаблюдал, что мои друзья крепко сидят на повозке, и отключился.

Сам не знаю, от чего я проснулся. Может, выспался, а может, какое провидение и в этом мире завелось. Но только я открыл глаза и обнаружил, что Рюшка продолжает дрыхнуть возле извозчика, а Машуня совсем сомлела, завалившись головой ко мне на коленки вместо подушки и свернувшись калачиком на самом краю телеги. Смешно, но я каким-то образом сообразил во сне придерживать ее за плечо, чтобы нашу спящую красавицу не выкинуло на каком-нибудь ухабе из телеги. Когда я сообразил ее подстраховывать, осталось для меня полной загадкой.

Я сидел, как мышь, боясь спугнуть сон измученной девчонки, а в груди отчего-то разливалось предательская теплота – не хватало еще тут сюси-пуси разводить! Я что ей, мама или папа? С другой стороны, где ей тут взять маму или папу? Ладно я, парень, а ей же ласка нужна. Мне не понравилось ее последнее хныканье после того, как меня украли эльфы. Даже не собственно хныканье, а то, что она сломалась. Ведь до этого от нее только и были слышны одни насмешки да ценные указания, и я был просто покорен ее вредностью. Что-что, а переплюнуть меня в этом деле до нее никто не мог. И только я обрадовался достойному сопернику, как бац, и она спасовала перед трудностями. Ладно, время покажет.

Я осторожно отодвинул непослушную прядь темных волос, щекотавших ей щеку. На лице Машуни появилась улыбка, и моя рука сама непроизвольно погладила ее волосы. Я ругал себя, на чем свет стоит, но ничего поделать уже не мог – ее улыбка растянулась еще шире и обнажила остренький, я бы сказал даже пикантный клычок (кажется, так мама называла что-нибудь остренькое). Я, конечно, не родитель, но все же могу отчасти заменить их здесь – успокаивал я противное ощущение какой-то нежности к этой, надо признаться, такой милой и беззащитной егозе.

И вот посреди этой постыдной идиллии, мои уши уловили разговор, происходящий на последней телеге – через одну после нас. На ней ехали двое, причем, когда мы садились, я заметил, что мужик помоложе весьма смахивал на Дронта – эдакий молодой разухабистый Дронтеныш. Сначала я не вслушивался, но потом мой эльфийский слух выудил такие фразы, что сердце мое вместо тепла оказалось охвачено стальным холодом, к счастью, не ужаса, а злости. Я вообще от таких новостей почему-то не пугаюсь, а сержусь – наверно это к лучшему, так как иначе от этих нескольких фраз можно было просто сойти с ума от ужаса.

А вы бы не сошли с ума, услышав такое?

«…отец-то твой хитер – еще и за провоз деньги взял...»

«…тихо-мирно едут сами куда надо, а вот завтра и связать можно будет – до города-то полдня пути останется…»

«Я и говорю: хитер!»

«… надо бы сегодня с девкой порезвиться…»

«…так что с нее толку, кожа да кости!»

«Что бы ты понимал, деревня! Все равно ее батя продаст. На что ему хилая малолетка? Да и парней лучше в городе продать и концы в воду…»

«Да, за них можно почти как за этот обоз выручить. Вот как бывает, деньги-то сами по дороге в руки пришли!»

Мое подслушивание прервал слабый, но вполне возмущенный вскрик:

- Ой! Ты что? – Машенька вскочила с моих коленок, разом покраснев, как помидор.

Я же, почти не обращая на это внимания (ну почти не обращая), придержал ее за руку, чтобы она не вывалилась с повозки, и, обняв за плечи, прошептал ей на ушко:

- Прости, Машенька, я тебя разбудил?

- Да уж, разбудил! – стала возмущаться подружка. – Рука болит, наверно синячище останется!

- Прости, милая, я это от неожиданности, - сказал я, погладив ее успокаивающе по голове.

- Ты часом с телеги не падал? – удивленно отодвинулась от меня девчонка. – Ты прости, конечно, что я так неприлично уснула у тебя на коленках, но…