Античеловек - [13]

Когда они достигли середины склона, на котором стояли мы, я скомандовал:

– Огонь!

Мы выпустили несколько зарядов и остановили волков прежде, чем те одолели вторую половину склона. Они попадали, судорожно дергаясь, скатились вниз и там застыли. Наркотик действовал быстро. Один из волков, самый крупный и самый темный, захрапел.

Не участвовавшие в атаке волки принялись фыркать и рычать, сбившись в кучу, словно футболисты, обговаривающие план игры. Они кружили по гребню, глядя то друг на друга, то на нас, то опять друг на друга.

– Может, теперь они уйдут, – предположил Он.

– Волки? Ни за что. Во-первых, мы их оскорбили. Волки – слишком гордые существа, чтобы сдаться без борьбы. Кроме того, они выглядят голодными. Они не успокоятся до тех пор, пока им будет казаться, что они нашли себе ужин. А что хуже всего, мы весьма похожи на ужин.

В этот самый момент еще четверо волков с рычанием метнулись вниз по склону. Нападение было неожиданным и пугающе стремительным, словно волки решили застать нас врасплох. Но наша позиция была удобной и относительно безопасной. Последнего волка я подстрелил уже тогда, когда он был в каких-нибудь десяти футах от меня. Едва я разделался с ним, как услышал злобное завывание у себя за спиной.

Мы обернулись.

Два волка отделились от стаи, украдкой пробрались вдоль лощины и поднялись по другому склону, пройдя почти что по нашим следам. Теперь мы были окружены. Один из волков прыгнул на меня. Я почти в упор всадил в него наркострелу. Волк скорчился и забился в судорогах. Под действием наркотика его мозг расслабился, а вслед за ним – и напряженные мускулы. Бешеная ярость покинула его: было такое впечатление, словно из воздушного шарика выпустили газ. Волк рухнул в двух шагах от меня, подняв облачко снега.

Задыхаясь, зверь попытался встать, но завалился на бок и потерял сознание.

Второй волк оказался проворнее. Прыгнув Ему на спину, волк сбил Его с ног.

Клыки погрузились в псевдоплоть. Очевидно, псевдоплоть, выращенная в искусственной матке, на вкус была не хуже обычного мяса. Во всяком случае, волк не стал отскакивать, а, наоборот, яростно набросился на свою добычу.

Он потянулся, чтобы перегрызть горло моему андроиду. Я выпустил очередь, но промахнулся, и наркострелки скрылись в снегу. В следующее мгновение зубы животного впились в ничем не защищенную шею, но не слишком глубоко. По коже побежали струйки крови. Я выжидал подходящего момента, чтобы вмешаться, но тут Он неожиданно ударил волка кулаком в голову и проломил ее. Видимо, Он превратил свою руку во что-то, похожее на молоток, точно так же, как раньше превращал ее в лопату. Волк захрипел и упал.

– Твое лицо, – только и смог сказать я. Его щека была изорвана и сильно кровоточила.

– С ней все будет в порядке. – Едва Он произнес эти слова, как кровь перестала течь. Казалось, что Его щека живет собственной жизнью, так она извивалась, вздрагивала, пульсировала. Он оторвал полуотгрызенный волчьими зубами лоскут плоти. Я видел, что под ним уже образовалась новая, чистая и гладкая кожа. Через несколько мгновений от раны не осталось и следа. Он полностью исцелился.

– Еще шесть, – сказал Он, показывая на последних наших врагов.

Но эти шестеро волков рассыпались по гребню горы и настороженно рассматривали нас, не выказывая явного намерения нападать. Они видели, что мы каким-то образом победили десятерых из их стаи, и теперь волки утратили часть своей гордости. У нас появилась надежда, что они отступят и отправятся на поиски более легкой добычи.

– Нужно идти, пока они не передумали, – сказал я. – Или пока остальные не проснулись.

– Подожди минутку, – попросил Он и опустился на колени рядом с убитым волком. Он перевернул зверя на спину и начал трудиться. Минуту спустя волк был освежеван, совсем как те кролики. Он принялся отрывать от туши большие куски мяса и запихивать их в рот, работая челюстями точно так же, как сейчас работали бы волки, если бы мы оказались им по зубам.

– У волков должно быть жесткое мясо, – сказал я, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– Мне необходимо это мясо, – откликнулся Он. – Меня мало волнует его вкус или жесткость. Перемены ускоряются, Джекоб. Я задержу нас всего на несколько минут, – Он с шумом проглотил еще один кусок. – Ладно?

– Да, конечно.

– Вот и хорошо, – сказал Он.

Он продолжал набивать рот истекающим кровью мясом. Я предположил, что Он каким-то образом приспособил свою пищеварительную систему перерабатывать все, что попадает в желудок. После такой трапезы любого другого человека тошнило бы три дня, но не Его. Я бы отдал все на свете, лишь бы иметь сейчас возможность сделать рентгеновский снимок и посмотреть, что и как Он в себе изменил. Во мне говорил врач. Любопытство медика не желало униматься. Его решительно не интересовали всякие мелочи, наподобие рыскающих в ночи волков и полиции Всемирного Правительства, которая идет по нашим следам, неуклонно сокращая расстояние. Десять минут спустя Он съел большую часть волчьей туши и сказал, что готов идти.

Мы спустились по склону и пересекли лощину, по которой были разбросаны волчьи тела.

Я продолжал оглядываться назад, постоянно ожидая услышать лязг зубов и хриплое рычание.