Антиамериканцы - [3]
Лэнг тоже вступает в коммунистическую партию, но его приводит туда не глубокая убежденность в правоте идей коммунизма, а случайное стечение обстоятельств. Вскоре, когда дальнейшее пребывание в партии стало угрожать его карьере, Лэнг не без колебания выходит из ее рядов.
Лэнг всегда относился к Бену Блау со смешанным чувством уважения и зависти. Он не мог не чувствовать превосходства безудержного романтизма Блау над его собственной трусливой практичностью.
Блау человек ищущий. Он проходит долгий и мучительный путь сомнений, колебаний, борьбы с внутренними противоречиями. Он стыдится своего буржуазного происхождения, боится, что оно никогда не позволит ему по-настоящему, до конца слиться с рабочей средой. Эти противоречия мешают ему разобраться и в своих чувствах к любящей его девушке.
Честность, большая, настоящая требовательность к себе, моральная чистота, постоянные духовные поиски помогают Блау преодолеть все противоречия. Этот человек ни разу не изменил себе, ни разу не допустил сделки со своей совестью. И лучшая награда ему — сознание своей правоты, спокойная уверенность в правильности избранного пути и гордость своей судьбой борца за счастье народа.
Лэнгу тоже не чужды духовные метания. Но разница между ним и Блау в том, что Лэнг в конце концов всегда принимает решение, идущее вразрез с его совестью, но обеспечивающее ему сохранение материального благополучия и спокойной жизни. Постоянное сознание нечистой совести разъедает душу Лэнга, и он начинает пить, опускается, теряет работоспособность и в конце концов приходит даже к мысли о самоубийстве. Он заходит в тупик, потому что у него нет сил порвать с тем обществом, гнилость которого он хорошо видит.
Стремясь избежать схематизма в противопоставлении характеров главных героев, Бесси подробно показывает их внутренний мир. Психологическое обоснование поступков героев придает убедительность эволюции их характеров. Автор показывает «поток сознания» своих героев, широко используя форму внутреннего монолога.
В связи с образом Лэнга в романе встает проблема гибели таланта. Бесси показывает, как губительно действует на писателя отрыв от народа, измена своим идеалам, погоня за материальным благополучием. Изменив тому лучшему, что было в нем, Лэнг быстро катится по наклонной плоскости. Он падает так низко, что теряет даже элементарную порядочность.
Сюжетным ядром романа является состряпанный комиссией по расследованию антиамериканской деятельности процесс над Беном Блау. В соответствии с ходом процесса книга делится на три части: «Комиссия», «Суд», «Тюрьма».
Лэнг, как, впрочем, и организаторы этого гнусного судилища, прекрасно знает, что Блау невиновен. И все же, уступая прямому шантажу, он соглашается свидетельствовать против него. В поведении Лэнга и Блау перед комиссией по расследованию антиамериканской деятельности до конца раскрывается сущность характеров этих двух людей. Лэнг, который не прочь встать в красивую позу, во время первого вызова в комиссию держится независимо. Его ответы проникнуты иронией и презрением к невежественным членам комиссии. Но следователю не много труда стоило запугать Лэнга и заставить его действовать против Блау заодно с комиссией. Несмотря на некоторые колебания и внутреннюю борьбу, Лэнг все-таки опять предпочел пойти против своей совести.
Поведение Лэнга и Блау определяется теми силами, которые стоят за ними. Лэнг выполняет волю служителей монополистического капитала, хотя в глубине души он чувствует, на чьей стороне правда. Он ненавидит людей, в союзе с которыми выступает против Блау. Блау силен сознанием своей правоты и поддержкой своих единомышленников, своих товарищей по партии. Он очень хорошо понимает серьезность происходящего и знает, что процесс над ним — это часть общего похода реакционных кругов США против коммунистической партии. Он чувствует ответственность за свое поведение перед всеми членами своей организации. Нечистая совесть лишает Лэнга последних остатков уверенности в себе. Блау полностью сохраняет самообладание и даже пишет в газету статьи, спокойно и трезво анализируя ход процесса.
Столкновение характеров и жизненных позиций двух главных героев служит решению основной проблемы романа — кто истинные друзья американского народа. В романе резко противопоставлены друг другу два лагеря: лагерь передовых людей Америки — коммунистов и лагерь реакционеров.
Автор беспощадно срывает «патриотические» маски с председателя комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, с прокурора Фелпса Биллингса, судьи Айнхорна, антисоветской кликуши Вильгельмины Пэттон. Рыцари крестового похода против «антиамериканской деятельности» на поверку оказываются подлинными антиамериканцами.
Это они — антиамериканцы, ибо позорят Америку своими темными делами, втаптывают в грязь традиции Джефферсона и Линкольна.
Это они — антиамериканцы, ибо верны не родине, а монополистическому капиталу.
Это они — антиамериканцы, ибо проводят политику, идущую вразрез с коренными интересами подавляющего большинства народа Соединенных Штатов и чреватую самыми катастрофическими последствиями для десятков миллионов американцев.
Вторая книга — «И снова Испания» — рассказывает о поездках автора по местам былых боев в конце шестидесятых и в семидесятых годах.
Мемуарно-публицистическая книга «Люди в бою» по сей день является одним из лучших произведений о национально-революционной войне в Испании. Боец Интернациональной бригады, писатель запечатлел в ней суровую правду героической антифашистской борьбы, когда рядом с бойцами испанской республиканской армии сражались добровольцы из разных стран.
Роман известной японской писательницы Савако Ариёси (1931–1984) основан на реальных событиях: в 1805 году Сэйсю Ханаока (1760–1835) впервые в мире провел операцию под общим наркозом. Открытию обезболивающего снадобья предшествовали десятилетия научных изысканий, в экспериментах участвовали мать и жена лекаря.У Каэ и Оцуги много общего: обе родились в знатных самурайских семьях, обе вышли замуж за простых деревенских лекарей, обе знают, что такое чувство долга, и готовы посвятить себя служению медицине.
Книга британского писателя и журналиста Р. Уэста знакомит читателя с малоизвестными страницами жизни Иосипа Броз Тито, чья судьба оказалась неразрывно связана с исторической судьбой Югославии и населяющих ее народов. На основе нового фактического материала рассказывается о драматических событиях 1941-1945 годов, конфликте югославского лидера со Сталиным, развитии страны в послевоенные годы и назревании кризиса, вылившегося в кровавую междоусобицу 90-х годов.
Книга Генриха Эрлиха «Царь Борис, прозваньем Годунов» — литературное расследование из цикла «Хроники грозных царей и смутных времен», написанное по материалам «новой хронологии» А.Т.Фоменко.Крупнейшим деятелем русской истории последней четверти XVI — начала XVII века был, несомненно, Борис Годунов, личность которого по сей день вызывает яростные споры историков и вдохновляет писателей и поэтов. Кем он был? Безвестным телохранителем царя Ивана Грозного, выдвинувшимся на высшие посты в государстве? Хитрым интриганом? Великим честолюбцем, стремящимся к царскому венцу? Хладнокровным убийцей, убирающим всех соперников на пути к трону? Или великим государственным деятелем, поднявшим Россию на невиданную высоту? Человеком, по праву и по закону занявшим царский престол? И что послужило причиной ужасной катастрофы, постигшей и самого царя Бориса, и Россию в последние годы его правления? Да и был ли вообще такой человек, Борис Годунов, или стараниями романовских историков он, подобно Ивану Грозному, «склеен» из нескольких реальных исторических персонажей?На эти и на многие другие вопросы читатель найдет ответы в предлагаемой книге.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Как детский писатель искоренял преступность, что делать с неверными жёнами, как разогнать толпу, изнурённую сенсорным голодом и многое другое.