Антарктида - [6]
Левон. А до границы?
Клюшников. А не насрать ли, сколько там до границы, Лева? Если это семьдесят девятый, то всем хватит!
Левон. Что семьдесят девятый?
Отец Александр. В году семьдесят девятом в ЮАР – движение земной коры. Тоже «Молодежка» обнаружила. Здесь.
Левон. Землетрясение что ли?
Клюшников. Прием! Прием! Срочный вызов! Центр!
Левон. Я не понимаю…
Отец Александр. Они ядерное оружие тайно испытывали. В ЮАР. СССР зафиксировал здесь.
Клюшников. Турция-то поближе. Соображаешь?
Левон. Это что же? Нас там взрывают что ли?..
Клюшников. Надо на подстанцию ехать. Проверим и на связь, может, оттуда выйдем.
Левон. Буря начинается.
Клюшников. Пока мы здесь бури боимся, там, может…
Отец Александр. Можно я поеду?
Клюшников. Нет. Оставайтесь. Оба.
Левон. Мне надо с вами пойти.
Клюшников. Нет.
Левон. Мне очень надо.
Запись 13
Радио(голос Клюшникова). Вышли нормально. Продолжайте попытки связаться с Центром.
Отец Александр. Звоню-звоню, Петр Георгич… Не отвечают пока. До связи!
Радио(голос Клюшникова). До связи.
Мишка. И сел! Чё сел-то? Звони давай… Там, может, границу подрывают, а он сел!
Отец Александр. Центр! Вызывает станция «Молодежная»! Центр! Срочно! Прием! Вызывает станция «Молодежная»… Не идет. Видишь?
Мишка. Может, их там уже того… Нет уж, может, России-то?
Отец Александр. Прием! Центр вызывает «Молодежная»…
Запись 14
Отец Александр. Центр! Центр! Вы слышите?
Мишка. Наших набери.
Отец Александр. Подстанция! Подстанция! Прием.
Радио(голос Левона). Да! Прием!
Отец Александр. Дошли? Дошли, родимые?
Радио(голос Левона). Связались с Центром?
Отец Александр. Нет связи!
Радио(голос Клюшникова). Пробуй снова и снова. Они должны знать. Надо предупредить! Прием! Повторяю: Центр надо предупредить.
Отец Александр. Понял. Где вы?
Радио(голос Левона). Осталось десять километров. Мы скоро уточним показатели. Прием! Как поняли?
Отец Александр. Я понял. Я все понял.
Радио(голос Левона). Конец связи.
Запись 15
Левон. Петр Георгич, а зачем мы скорость скинули?
Клюшников. Здесь ледниковые трещины могут начаться. Зона опасная.
Левон. Но мы ж увидим, наверное. Зачем так уж медленно?
Клюшников. Так их снежными мосточками припорошило. Это ж как по минному полю… Не притормозишь если…
Левон. Но мы же так можем опоздать!
Клюшников. Ты мертвый войну не остановишь. Угомонись… Шел бы ты в балок.
Левон. Никуда я не пойду.
Клюшников. Нам бы лучше в разных частях находиться…
Запись 16
Клюшников. Оседаем! Сцепку заклинило. Бей в окно!.. На крышу лезь!
Запись 17
Клюшников. Ты ногами-то не очень-то…
Левон. Он еще глубже провалится?
Клюшников. Ляд его знает… Я сейчас трос на край трещины перекину, и по нему наверх первый полезешь. Понял?
Левон. А почему я первый?
Клюшников. Приказ. Не бойся… Ну как из шахты лифта. Только тут стенки поглаже будут… Вот так… Ну давай, Левон.
Левон. А трактор прямо тут кинем?
Клюшников. Дурак что ли? Нет, на память возьмем.
Левон. Руки режет.
Клюшников. А ты не торопись. Металл от холода, как веревка, рваться будет, не трепли лишний раз. Ну! Нож втыкай глубже, на него опирайся. Не на трос…
Левон. Я не вижу ничего…
Клюшников. Нормально, Лева. Нормально. Я вижу. Давай, сынок.
Левон. А!..
Клюшников. Чего ты?
Левон. Руку порезал…
Клюшников. Подтягивайся быстро! Зажми там! Давай! Доверху не истечешь.
Запись 18
Отец Александр. Центр! Прием! На связи «Молодежка»!
Мишка. Чё ж такое там у них… Нашим еще раз…
Отец Александр. Да наши тоже не отвечают…
Мишка. В Центр еще раз. Ведь не может же быть, что только мы с тобой на свете остались! Так не бывает… Кончай молиться! Звони, я сказал!
Запись 19
Клюшников. Да… поймала Антарктида. Жми сильнее.
Левон. Она ведь не свернется. Да? Не свернется?!
Клюшников. Спокойно. Завязал же. Терпи-терпи, сынок…
Левон. Отойдет, да? Я без руки буду…
Клюшников. Прекрати! Нормально. Подыши помельче.
Левон. А мы в расщелину к трактору не спустимся?
Клюшников. Зачем?
Левон. Надо же по рации, чтоб забрал…
Клюшников. А если трос второй раз не выдержит? Я тебя прошу, как мужик мужика: утихомирься. Поп знает, где мы. В Центр дозвонится и за нами двинет.
Левон. А если нет?
Клюшников. Чего нет?
Левон. Если Центра уже нет, и он никогда не дозвонится. А так и просидит, пока мы тут?
Клюшников. Нет. Всё есть. Нам нужно продержаться. Сил лишних не тратить. Понял? Повезло нам. К оттепели дело…
Запись 20
Клюшников. Так… Давай медленно, но без остановок. Наравне. Ты за мной следишь, чтобы я шел, я – за тобой. И говорить давай.
Левон. Я не могу говорить…
Клюшников. Говори, кому сказал! Сукин ты сын, Лева. Молчать будешь – и себя, и меня угробишь.
Левон. Петр Георгич… мы умрем? Да?
Клюшников. Нет, мы воспарим прямо из пупа земли и будем летать привидениями над немецкими замками.
Левон. Из пупа?
Клюшников. Конечно. Здесь же пуп! Середина земли. Вроде и место не живое, а самое нутренное, с самого начала и до самого конца одинаковое. Бодрее, Лева, иди! Бодрее! Здесь же такие твари в океане водятся, какие до нас миллионы лет жили и после нас будут. Тут главный пуп – озеро Восток – под землей полощется. Самую глубокую скважину до него копнули… Шевелись давай. Шевелись. Ать-два! Ать-два! Левой, Левка! Левой.
Левон
Выразительная социальная история про семидесятипятилетнюю бабушку, желающую найти себе названную дочь. Эта история про одиночество, когда у старушки нет ничего и никого, кроме одной, ещё более старой подруги. Но есть желание прожить остаток времени со смыслом, хотя прошлое ей кажется пустым, а жизнь неудавшейся. К концу пьесы мы неожиданно понимаем, что вся эта история была лишь подоплёкой для ток-шоу, извратившего все смыслы, сделавшего их глянцевыми, а потому – пустыми. После него, в реальности, ничего кроме одиночества не остаётся.
Пьеса о том, что такое «свой» и «чужой», о доме и бездомности, о национальном вопросе и принадлежности к той или иной стране, культуре, обществу. На протяжении всего сюжета перед нами предстают самые разные люди, но в каждом из них национальность подчёркнута. Русская девушка с мужем колумбийцем, которого бьют в России и который уговаривает жену уехать в Австралию, где… они оба оказываются людьми третьего сорта. Гастарбайтеры, одолеваемые завиральными, но абсолютно романтическими идеями. Американка и её муж чех, педалирующий своё немецкое происхождение.
Главного персонажа пьесы зовут Алексей. Он оказывается невольным свидетелем смерти молодой девушки, выпавшей из окна. Алексей, не успевший и не смогший хотя бы как-то помочь ей, чувствует свою вину за произошедшее. Он ощущает себя чуть ли не убийцей. И это чувство толкает его к социальной активности. Он собирает вещи для благотворительной акции, посещает дом престарелых, берётся сводить в планетарий мальчика из детского дома… Везде он пытается найти способ очиститься от своего чувства вины. И это очень сложно, так как он будто потерял ориентиры и не совсем уже понимает, что по-настоящему хорошо.
Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай.
Гондла – жених незавидный, он некрасив и горбат, к тому же христианин, но он ирландских королевских кровей. Невеста – Лера – исландская красавица, знатного рода. Ей бы больше подошёл местный жених – Лаге. Он силён, красив и удачлив, почитает языческих богов. Лаге предлагает назначить поединок за сердце Леры. Гондла отказывается от драки, очаровывая слушателей игрой на лютне, пока не появляется отряд ирландцев и Гондла не становится королём двух островов. Он собирается крестить исландцев, но те противятся и в разочаровании Гондла убивает себя мечом во имя Спасителя.
Любительскому ансамблю народной песни «Наитие» – 10 лет. В нем поют пять женщин-инвалидов «возраста дожития». Юбилейный отчетный концерт становится поводом для воспоминаний, возобновления вековых ссор и сплочения – под угрозой «ребрендинга» и неожиданного прихода солистки в прежде равноправный коллектив.
Пьеса «Сослуживцы» Эмиля Брагинского и Эльдара Рязанова стала основой для сценария к одному из самых любимых зрителем советских фильмов – «Служебного романа» 1977 года. Сюжет знаком многим: статистическое учреждение, его начальница – «синий чулок» Людмила Прокофьевна, ухаживающий за ней старший статистик Новосельцев и их коллеги, наблюдающие за развитием «романа на рабочем месте».
Последняя пьеса французского комедиографа Жана-Батиста Мольера, в которой он сыграл свою последнюю роль. Герой комедии-балета, Арган, – то ли домашний тиран, нарочно выдумавший болезнь, то ли одинокий чудак, пытающийся укрыться от равнодушия окружающего мира. Перечни лекарств и процедур становятся фоном для различных баталий – за кого отдавать замуж дочку, как молодому влюблённому найти общий язык с упрямым стариком и как оценивать медицину…